Ситуация складывалась неприятная. Патрисия ничем помочь не могла. Керн тоже, даже если бы захотел. Слово Блюма против слова Саймона, и не было никаких сомнений, кому суд предпочтет поверить. К тому же Блюм знает, что Саймон понимает – ему бессмысленно ссылаться на то, что происходило этим вечером в доме Биттла. Биттл солжет, не моргнув и глазом, – Тигр наверняка снабдил его правдоподобными объяснениями шумихи.

Виртуозная тактика Тигра весьма ловко и эффективно устраняла Саймона. Ему повезет, если удастся выйти из тюрьмы месяцев через шесть, а вкупе с нападением на полицейского при исполнении его могут упечь за решетку и на целый год. В это время «Т. Т. Дипс» заполнят золотом, а Тигрята благополучно исчезнут.

И все же Саймон управлял ситуацией: все здесь ждали его ответа.

Наблюдавший за ним прищуренными глазами Блюм держал его на мушке и был твердо уверен в том, что его доводы крайне серьезны. Он все еще ждал, чтобы Саймон признал себя побежденным.

Констебль, ставший более осторожным после стычки с Саймоном, расхаживал поодаль и дожидался, пока кто-нибудь предпримет очередной шаг.

Патрисия с тревогой поглядывала на расслабленного Саймона и гадала, уж не планирует ли он очередной лихой поворот. Она не поверила Блюму ни на миг. В любое другое время – да, но не сегодня, не в свете недавних событий, которые, словно загадочная паутина, опутали Саймона и угрожали ему самыми серьезными неприятностями.

Керн хранил молчание. Истории Блюма можно было верить или нет, однако то, что Керн знал о Саймоне, заставляло верить. Так или иначе, Саймон действовал против него, даже если он также действовал и против Тигра. Но если Керн раскроет свою должность – главный детектив-инспектор Скотленд-Ярда, – это поставит точку на его миссии.

– Мы ждем, – сказал Блюм.

– Вижу, – протянул Саймон. – Есть еще один-два пункта, которые нужно прояснить. Первый – уверен, вы не станете возражать, если доктор обследует шишку, которая возникла в том месте, куда я вас ударил.

Саймон пристально смотрел на Блюма и немного пал духом, когда понял, что тот ничуть не взволнован. Керн подошел к Блюму.

– За левым ухом, – подсказал тот.

– Боже правый, могу поспорить, вы ненавидите подобную степень достоверности, – процедил сквозь зубы Саймон.

Керн посмотрел на него и пожал плечами.

– Кто-то его довольно сильно ударил.

– Хватит оттягивать неизбежное, – быстро сказал Блюм. – Констебль, у вас есть наручники? Я держу его на мушке и выстрелю, если он снова нападет на вас.

И в этот миг их общество пополнилось еще одним человеком: в проеме окна появился Орас.

– Эй, что здесь происходит?

Приглушенно вскрикнув, Блюм повернулся к Орасу лицом и медленно опустил оружие – огромный револьвер Ораса, его краса и гордость, медленно описывал полукруг, словно выбирал, в кого прицелиться. Орас оперся на подоконник, довольный своим сенсационным появлением.

– А я вовремя, – заметил он. – В самый критический момент. Этот тип выглядит опасным. Констебль, у вас есть наручники, так исполните свой долг!

– Приятель…

Орас навел свою пушку на заговорившего Блюма и яростно воскликнул:

– Какой я тебе приятель?! Тебя поймали на лжи. Констебль, какого черта ты ждешь? Шевелись, надень на него браслеты! А ты брось свою пушку, а то я тебя пристрелю!

Блюм выпустил оружие из рук, и Саймон на всякий случай его поднял.

– Я могу все объяснить, – сказал Блюм.

– Конечно, – с ухмылкой сказал Орас. – Еще ни один жулик не мог отказаться от объяснений.

– А этот может, – сказал Саймон. – Убирай свою пушку и входи в дом. Я как раз думал, как было бы хорошо, если бы ты оказался здесь.