Оглянулся по сторонам. Цветы, значит. Черт, вроде край цветущий, а ничего достойного поблизости нет. 

 Наверное, это будет выглядеть странно, если я притащу горшок с розовой ерундой, что росла в кадке около забора. 

 Подумал, озираясь, а потом подмигнул Яське и направился через дорогу. 

– Разумовский, – прошипела моя красотка, – ты куда? Сбежать от меня решил? – она чуть ли не взвыла, надо же, а я не знал, что подобные звуки можно и шёпотом выдавать. – Так и думала, что ты ненадежный... Предатель! – топнула Ярослава ногой. 

– Божечки, – прошипел я, а потом сплюнул. Дожили, начал уже разговаривать, как Яська. 

 Обернулся, послав своей блондинке воздушный поцелуй, а потом скрылся в тени какого-то цветущего дерева, обошел вокруг и, немного подпрыгнув, повис на толстой ветке. Что ж придется бабуле дарить это. Интересно, аллергии у старушки нет? 

– Ты нормальный? – поинтересовалась у меня Владимирова, видя, как я с довольным лицом гордо иду обратно, неся в руках бело-розовые цветы. Если я не ошибаюсь, то это была магнолия. 

– Какие сомнения, красотка, – заулыбался я. – Бабушка будет очарована. А я получу свой поцелуй.

– Если она скормит тебя своему сиамскому коту, то это уже будут твои проблемы. 

 Я только фыркнул, подхватил Яську под локоть и уверенно толкнул калитку. Оказавшись за воротами, присвистнул. Уютненько, однако. Правда, не успел осмотреться, как в мою щиколотку вцепилось непонятное создание. Я только успел ногой тряхнуть, да и букетом магнолий треснуть сверху это лохматое чудовище. Наверное, если бы не смех Владимировой выругался или завизжал. Нет, ну, а что, если неожиданно-то так. 

– Считай, что первое испытание ты завалил, – хмыкнула она, прикрывая ротик ладошкой. 

 Это мохнатое чудо отпрыгнуло в сторону, выгнув спину и начав шипеть. Мать моя, это, что он прямиком из преисподней сюда явился? 

– Знаешь ли, – распрямил я плечи, изучая ущерб нанесённый цветам. – Фух, целы... спишем все на эффект неожиданности. Ничего, ничего, милая, готовься, – цокнул языком, но в сторону отступил на всякий случай. 

 Ярослава подхватила на руки шипящее нечто, в котором я с трудом, но опознал все-таки кота. 

– Исаак, – погладила она котяру, что тут же прильнул к ее груди, начав мурчать. 

– О, бабуля у нас еще поклонница Ньютона? – изогнул я брови, обрадовавшись, считая, что минимум одна тема, но общая, нашлась. Законы эти наизусть знаю и о них могу говорить часами. 

Ярославка лишь вздохнула. Да, дьявол, что я снова не то сказал? 

– Разумовской, иногда лучше помалкивать, бабушка, вообще-то, учитель литературы и русского языка. Какой Ньютон? Бабель, - подняла она указательный палец вверх. 

– Чей? – не понял я, решив, что ослушался... она сказала бабий? Кто это или что это еще такой? 

– Ничей, – тяжко вздохнула моя спутница, продолжая наглаживать кота. – Исаак Бабель – русский советский писатель. Бабушка его уважает, цитирует. 

– Имя у него совсем не русское, – подметил я с усмешкой, хотел было взять Ясю за локоток, но побоялся Исаака на ее руках – смотрел он на меня явно не дружелюбно. Наверное, чуял, что кошачьим я предпочитаю собачьих. 

– Ярка! – вдруг неожиданно громко раздался женский голосок и заставил посмотреть на его обладательницу. 

 С резного крыльца, задев стоящее у входа плетеное кресло-качалку на ходу, спускалась девушка. Тоже блондинка, с короткой стрижкой и со светлыми глазами. Не голубые, скорее серые. Ее платье было даже короче Яськиного, а каблуки, стучащие по каменной дорожке, выше. Я почему-то сразу подумал, что это та самая Людка невеста. Сходство между двоюродными сёстрами определённо было. Правда, моя спутница милей будет.