– Вы знаете, что это? – оживился напарник.

– Что «это», могу только догадываться. Я про материал.

– А из чего «это» сделано? – спросил Алекс.

– Судя по всему, СХП, – заметив недоумение на лицах, она добавила: – Суперхардпласт. Очень дорогой материал, зато невероятно легкий и прочный. Знаю, потому что лет пять назад обсуждался вопрос об использовании его для создания смотровых кабинок, – взглянув на собеседников и, очевидно, догадавшись, что ее не понимают, миз Роул продолжила: – Как известно, Китиара является единственной планетой генетического туризма. Мы – лидеры в области генного моделинга и инжениринга, поэтому многие летят к нам, чтобы родить того, кого хочется, а не того, кого получится. Но медицинские процедуры занимают много времени. Чтобы клиенты-инопланетники не заскучали, создается индустрия развлечений, чтобы показать товар лицом. Продемонстрировать наши возможности. Например, были созданы парки, в которых живут восстановленные по ДНК древние животные, совместимые с современной экосистемой. Некоторые из них – крупные, опасные, агрессивные хищники. Чтобы понаблюдать за ними в естественных условиях, было предложено использовать смотровые туннели из СХП. Но так как материал стоит бешеных денег, вопрос был вынесен на всеобщее голосование. Население решило, что безопасность дороже.

– Кони-пони из той же оперы? – уточнил Алекс, дабы убедиться, что правильно понял посыл.

– Да. Китиара всячески демонстрирует экологичность и традиционализм своего продукта. Поэтому у нас приветствуется практика разведения домашних животных, строительство и отделка домов из натуральных материалов и так далее. У моих родителей хобби – «пони-кони».

– Я сделал запрос в таможню, кем закупался этот материал, – доложился Генри.

– У меня есть одна версия, – припомнились ему слова о нецелевом расходовании средств.

Что-то Алекс расслабился. Хорошо, хоть напарник не забывает про работу. Детектив на всякий случай запустил общий поиск по суперхардпласту.

– Я тоже об этом подумал, – кивнул Олдмен. – Но нужно иметь на руках веские доказательства. Кстати, пришел ответ от коммунальщиков.

Коллингейм зашел в виртуальный репорт-бокс и открыл документ.

– Что там? – полюбопытствовала Тайни.

– Написано, что фонарь отключился в 7:42, уже после завершения рабочего дня. Направлять дежурную команду не стали, поскольку проблема не представляла опасности для населения. На тот момент, – поправился он. – Фонарь сняли и передали на обследование криминалистам. Те тоже уже отписались. Судя по сохранившейся части колбы, лампа разбита в результате механического воздействия. Однако следов повреждения самого фонаря нет.

Фонари-прожекторы стандартно размещались на высоте двадцати пяти метров. Добросить до них камушек или повредить из бессмертного оружия уличных подростков – рогатки, было невозможно.

– Время известно, можно грузануть поиск по камерам слежения и опросить свидетелей, если таковые найдутся, – предложил Генри. – Кстати, ответ из таможни уже пришел. Закуплено мэрией, – подтвердил он догадку Алекса.

У Коллингейма тоже появился зеленый маячок в нижнем правом углу рамки монитора, сообщавший о результативном поиске.

– А у меня есть адрес, где СХП используется. В Управление поступило заявление о краже панели из него.

Коллингейм вытянул кулак. Генри тоже. У напарника выпал «камень», у Алекса – «бумага». Выбор места был за победителем.

– В редакцию едешь ты, – сообщил довольный Коллингейм, у которого всё еще зубы ломило от вчерашних бесед. – Я направляюсь на место кражи. И в офис сенатора заеду. – Он ввел запрос адреса и удивленно присвистнул: – Это одно и тоже здание, – сообщил детектив. – А вы куда? – спросил Алекс у китиарки, догадываясь об ответе.