Достаю из ящика стола ноутбук, включаю, наблюдая, как на мониторе меняются картинки. Иконка в правом верхнем углу, кликаю. Открывается список всех жертв за последние триста лет. Да, мне тоже не чужды современные технологии.

Первая – Мария Торрес.

На самом деле, до нее должно было быть как минимум пятеро. Мне тогда не удалось узнать их имена. Ничем не примечательные горожане из низших слоев. Что их объединяло? Разве что любовь к азартным играм и обильным возлияниям.

Вторая – Томас Очоа. Молодой мужчина. Работал подмастерьем у портного. Собирался жениться на горничной из дома Лори. Больше ничего.

Послания на стенах в этих случаях были одинаковыми. «Не предавайся греху».

Неизвестный борец за нравственность явно считал жертв ужасными грешниками.

Но потом надписи были разными, правда все практически являлись цитатами из Библии. До сегодняшнего дня.

В углу экрана высвечивается значок письма. Открываю сообщение. Судмедэксперт прислал копию заключения.

Так… Описание, повреждения… О! Все внутренние органы на месте, хоть и сильно поврежденные. Это уже интересней. Кто-то решил скопировать чужой почерк? Но только не вник в детали.

Дело осложняется.

Мысли роятся в голове, словно потревоженный рой пчел. Меня не покидает ощущение, что какая-то деталь упорно ускользает от внимания. Определенно нужно перезагрузить мозги. Убираю бумаги, ноутбук и выхожу. Сдаю ключи дежурному внизу. Парнишка кивает, записывая данные в журнал. Судя по количеству свободных крючков, я не единственный засиделся на работе допоздна.

– Похоже, все сегодня решили совершать трудовые подвиги, – киваю на стенд с ключами.

– Какая-то комиссия должна на следующей неделе приехать с проверкой, – отмахивается дежурный, продолжая заполнять графы. – Голуб велел всем срочно подчищать хвосты.

Спешно убирает журнал и возвращается к набиранию текста на компьютере.

– Странно, – поправляю рубашку. – Мне никто ничего не сказал по этому поводу.

– Все знают, что у тебя все всегда идеально. Комар носа не подточит.

– Да? – показательно удивляюсь. – Мне бы вашу уверенность. Ты опять дежуришь? – спрашиваю, автоматически глядя на изображение с камер видеонаблюдения.

По двору идут двое. Капюшоны надвинуты по самые брови – лиц не разобрать. Останавливаются у небольшого заборчика, отделяющего парковку от дороги, наклоняются и что-то ищут возле моей машины. Совсем страх потеряли. Уровень раздражения внутри растет в геометрической прогрессии. Но парочка довольно быстро бросает свое занятие и уходит.

– Да, – грустно вздыхает парень. – Поменялся сменами перед отпуском.

– Большие планы на отдых? – интересуюсь скорее из вежливости.

– Как сказать, – у него вырывается нервный смешок. – Теща требует ехать на дачу, помогать ей.

– Так вроде посадочный сезон уже кончился, – искренне удивляюсь его огородному стремлению. – А до сбора урожая еще далеко.

– Это не освобождает от дачной ответственности, – вздыхает, как приговоренный перед казнью. – Она требует сделать высокие грядки под клубнику. Видите ли, нашла, где заказать какие-то суперредкие сорта. Только наверняка так и не выяснила, приживутся ли они в нашей местности. В прошлом году также уже сажали киви и инжир. Угадай, пережило ли хоть что-то зимние морозы.

– Думаю, нет.

– И ты совершенно прав. Только многоуважаемую тещу это не останавливает, – от переизбытка эмоций он ударяет кулаком по столу.

Изображение на мониторе судорожно мигает и выключается. Дежурный выдает небольшую, но емкую непечатную фразу и лезет под стол, поправлять постоянно отходящий провод.

– Клянусь, последний раз соглашаюсь на эту авантюру! Лучше разведусь к чертовой бабушке, чем буду батрачить на этой проклятой даче. То картошка, то клубника, то навоз.