Аркадий заехал в их городок, когда ездил по своим делам, так он сказал Анне. Она рассказала, как проводит время, сейчас так нагулялась, что зашла в Макдоналдс не только поесть, но и дать отдых ногам. Слово за слово, Аркадий пригласил ее в гости. Она с удовольствием согласилась. Аркадий вызывал симпатию и было понятно, что она у них взаимная. Часа полтора они провели в дороге к его дому, весело болтая на разные темы.

Квартира, в которой жил Аркадий, была небольшая, хотя и трехкомнатная. Прихожая, переходящая в гостиную, – самая большая комната. Две небольших спальни, из гостиной вход в маленькую кухню. Коридоров практически нет. «Втроем было тесно» – подумала Анна, представляя, как Аркадий жил здесь с двумя детьми. Дома в Америке вообще кажутся карточными домиками. Стены тонкие, здесь не бывает лютых морозов. В квартире стены тоже тонкие. Слышно все, что говорят в соседней комнате.

Они сидели в уютном уголке гостиной в креслах, пили чай. Зимой темнеет рано. Анна очень устала за этот долгий магазинный день, зимний вечер казался ей глубокой ночью.

– Теперь, молодая и красивая дама может открыть мне тайну, почему она одна?

Анна уже рассказала Аркадию, что живет с сыном. Мужа нет. Работает, как заведенная, по десять часов в день.

– Я не знаю, почему. Наверное, что-то во мне не так. Мужчины меня боятся. А вообще-то мне так больше нравится!

Аркадий рассмеялся. Он запрокидывал голову, когда смеялся. Говорят, что так делают люди с открытым характером.

– В это я ни за что не поверю. Никто не хочет быть одиноким. Каждый человек на Земле пытается найти себе пару. Это заложено первобытными инстинктами. Никто не может объяснить природу этого явления. Все философы земли бьются над этим вопросом. Ты сто раз будешь говорить, что хочешь быть одна, а в душе все равно будешь ждать своего мужчину. И более того, непрерывно искать его, явно или не явно.

Анну задели его слова. Как будто царапнул по самому чувствительному месту. Он был прав, хотя она сама себе не хотела в этом признаваться. Аркадий ей нравился. Может быть еще больше, потому что не старался ей понравится, а вел себя по-дружески и непринужденно.

Он был выше среднего роста, немного полноват, но как-то равномерно, без круглого живота, как бывает у полных мужчин. Волосы, седые, завиваются мелкими локонами. На лбу – залысины. Кожа, как у всех американцев, живущих на побережье – ни одной морщинки и вечный загар, голубые глаза. Возраст определить невозможно. Правильные черты лица, тонкие очки – интеллигент.

– Ты кусаешься? Почему тебя нужно бояться? Или пытаешься сразу показать, какая ты умная? А мужики от тебя отлетают, видя, какая ты неприступная. Смотришь на них свысока или как на мебель?

– Как на электроприборы! – она внутренне разозлилась. «Как он может знать, видя меня чуть ли не в первый раз!». Заставив себя улыбнуться, она старалась говорить как можно мягче. – Знаю, знаю, что ты сейчас скажешь. Но «я не настолько умна, чтобы казаться дурочкой».

Аркадий опять рассмеялся, у него было хорошее настроение.

– Анечка, девочка моя, ты, когда мышь увидишь, боишься?

– Да, я мышей боюсь, визжать начинаю.

– А ты представляешь, как она тебя боится?

– Я тебя, умоляю, Аркадий! Уж не сравниваешь ли ты мужиков с мышками?

– Нет, но ситуация похожая. Ты боишься, а он еще сильнее боится. Ты красивая, умная, неприступная, а мужчина идет только на «зеленый свет». Если ты на него не смотришь, не улыбаешься, его шуткам не смеешься, для него это как «красный свет». Понимаешь?

– Я понимаю. Но я кокетничать не умею. Я пробовала, не получается. Чувствую себя при этом полной дурой.