– Может, ветераны?

– Тогда б они боялись больше всех. В Мороке не боятся только идиоты.

Ост выговаривал слово «Морок» с уважением и осторожностью, словно держал хрупкую свечу над миской с порохом. Конечно, в именах нет силы – но не уважают их только кретины.

– И то верно, – согласился я.

– В общем, мы пришли в долину Тивена – а там драджи. Я сразу наземь, ну, думаю, напоролись на сверхдальний патруль. Но спиннеры не стали торопиться с магией, хотя с драджами был «малыш». Ну, вроде того. Его изменило, как и всех драджей, но, наверное же, колдун – и я таких раньше не видел. Морда, как у рыбы. Но точно «малыш». Не поверишь – у него и гребаный хвост был. А «спиннеры» долго трепались с ним, потом вернулись и сказали, что едем домой. Вот и все. Посплетничали с рыбьей мордой и повернули восвояси.

За исключением Глубинных королей, нет тварей хуже и губительней, чем их первейшие прислужники, «малыши». Только их помяни – солдаты сразу лезут за амулетами. «Малыши» намного сильней наших самых сильных чародеев. Короли делятся с верными слугами частью своей жуткой силы.

– Кто они такие?

– Я не знаю, – медленно выговорил Ост. – Я же сказал, что они соврали насчет имен. Блю, Пайкворк, Даски и прочее. Они иногда забывали, кто как назвался. Они ничего не пытались мне объяснить, но повторяли, что когда вернемся, денег у меня будет вдосталь. Купаться буду в них. Слишком часто повторяли. Но я же не слепой. Я понял: как только покажутся стены Валенграда, я не жилец. Я был нужен только для навигации. Потому я и сбежал от них за день до города, оставил их гнить в Мороке. Может, они там и сдохли. Но вряд ли мне настолько повезло.

– Значит, ты не можешь сказать, кем были эти таинственные люди?

– Нет, но если они вернулись, я смогу их тебе показать. Спиннеров не так много. Но если я настучу на их босса, за мной придут. Клянусь, точно же придут. Спиннеры прямо дергались, когда вспоминали хозяина. Все им нипочем – кроме него. А я очень боюсь тех, кто способен напугать спиннера. Галхэрроу, я теперь – просто ходячий труп.

– Ну и почему ты не пустился в бега?

– Да я уж пущусь, поверь мне, – Ост затянулся сигарой и закашлялся – дым полез не в то горло. – Побегу быстро и далеко, куда только можно. Повезет, так стряхну их. Продержался же я до сих пор.

– Так кто же босс?

– Обещай насчет Поли. Тогда и скажу.

Сигарный дым плыл между нами, сиял в фос-свете, блестел, как масло.

– Хорошо, я могу потянуть за кое-какие нитки, пристроить твою дочь и внука на корабль в западную колонию. Там всегда не хватает женщин. Если твои слова того стоят – обещаю.

Хорошо, что в последние секунды жизни Оста я хоть как-то сумел утешить его. Он выглядел благодарным, несмотря на ненависть ко мне из-за Тороло Манконо.

Затем живот Оста взорвался. Палубу окатило ошметками потрохов и обломками костей. Я не сразу понял, что его застрелили. Он зашатался, из него ручьем хлынули кровь и размолотые в кашу внутренности. Леван глянул на меня, и тут слева сверкнуло – второй выстрел, но вместо вспышки и треска мушкета полил сине-золотой свет, а потом будто затрещала молния. Между ребрами Оста появилась дыра. Он упал на колени, выпучил глаза, широко открыл рот.

Моя рука заныла в том месте, куда попала пуля. Второй выстрел предназначался для меня.

Ост рухнул на палубу, и я увидел стрелков: двое на северном берегу, один на южном. Двое с мушкетами, один возится с чем-то длинным, серебристым – и направляет его на меня. А я стою и зеваю.

Черт!

Я кинулся в щель между ящиками для фруктов. Грохнул мушкет, меня обдало щепой и давлеными цитрусами. Окружили меня, ублюдки. Я запустил руки под плащ и вытащил оба пистолета с кремневыми замками, заряженные и с взведенным курком.