Вздохнув при виде своего отражения в бочке и опустив ладонь в ледяную после долгой ночи воду, беловолосый юноша в который раз жалеет, что живёт один. Наверняка не мучили бы неясные образы, просыпайся он в одной постели с невестой. Вот только, принуждать её не хочется.

От стука в дверь Конран вздрагивает. В тихом полумраке деревянного дома этот звук всегда застаёт врасплох. Вытерев лицо, маг идёт открывать. Сильный порыв ветра взъерошивает его белые волосы, словно юноша выходит на улицу поздней непогожей ночью. Даже пришедший к нему скрыт темнотой с колокольчиковым оттенком, пока ветер не стихает и не позволяет узнать гостя.

– Что сегодня с погодой?..

– А ты не слышал? Крепкий же у тебя сон, приятель.

Хлопнув его по плечу, маг южных земель заходит в дом. В его руке булькает сосуд с горячим настоем из горьких зёрен. У него привычка приходить с утра и пить перед рабочим днём. А то, что Конрану работать не нужно, он пропускает мимо ушей.

«Ох уж эти южане… Как к себе домой», – жалуется про себя парень, закрывая дверь.

Впрочем, жалоба необоснованная. Для местных магов дом – это место на мягкой почве под ярким солнцем. Иными словами – все южные земли.

Пройдя на кухню, где друг успевает расставить на столе привычный для местных завтрак: лепёшки со сладкими семечками и настойку на жаренных зёрнах, Конран садится на скрипнувший стул. И молчит, пока слуха не касается раскат грома.

«Его плач достаёт даже сюда…» – уныло замечает маг.

Но тут же хмурится и одёргивает себя.

– Поверить не могу, это чудовище ревёт так громко, что сотрясается небо!..

Громкий выкрик души звучит фальшиво и растворяется в полумраке комнаты. Едва заметно блестят зелёные глаза собеседника.

– Да уж, сегодня придётся повозиться, чтобы очистить облака, – медленно жуя, отвечает Юхи. – Если, вообще, получится… Как повезёт. Уж больно он разошёлся… С чего бы?

Неохотно притянув кружку и отпив обжигающего напитка, юноша кривится и закусывает сладкой выпечкой.

В знак уважения путешествующие маги должны разделять трапезу, праздники и традиции территорий, на которые приезжают. Жить так, как на них принято. Вот только это тяжело после орденской безвкусной похлёбки.

«Хорошо хоть не заставляют носить их одежду…»

Конран выглядел бы глупо с повязками на лбу и руках, штанах, зауженных к щиколотке, рубахе с сетчатой тканью и деревянных сандалиях. Юхи же эта одежда подходит. Впрочем, его внешний вид говорит о том, что мага не особо заботит надетая одежда. Столь поношенной и небрежной она выглядит.

– Что-то ты не в духе, Кора, – снова сокращает его имя рыжеволосый, подпирая ладонью подбородок. – Видимо, свыкся с солнцем и тоскуешь без него. Я зашёл к приятелям из башни. Выглядели они, хоть и неважно, всё же не столь уныло, как ты. Тебе солнышко не помешает, знаешь?

Проглотив намёк, юноша невольно дотрагивается до белых прядей.

– Лучше зови меня Кон, – вздыхает маг, прижав средний и безымянный пальцы к большому и показав «лисью мордочку». – Ты слышал, что в Ивиль рассказывают сказки о белых лисах? Так вот, однажды, во время тренировки по контролю магии, я отрастил себе лисьи уши и не мог убрать, пока не пришёл наставник. Он подозвал меня, как лиса… кон-кон… С того дня в Ордене меня только так и зовут. Позже наставник извинился, сказал, что просто не мог вспомнить моё имя. Вот тебе и случайность. Ещё говорят, если меня погладить по голове, улыбнётся удача… но это же шутка?

Воспоминания об Ордене вызывают у Конрана смешанные чувства. Радость и смущение сменяет непонятная задумчивость. Как он не пытается, ни одно лицо не всплывает перед глазами. Зелёные же напротив блестят от смеха, не смотря на выражающее серьёзность лицо.