Алексей вдруг потерял к Ивану интерес и, хрустя снегом, побежал за рацией – как раз, чтобы немедленно «принять меры». Иван слышал, как Алексей на весь двор громко ругается с диспетчерской, требует, чтобы там перестали бить баклуши, проследили за кем-то и тоже приняли эти самые чертовы меры уже и перестали спать на работе. «Принимать меры» было словно пароль. Скажи – и ты больше не «водишь».

Краем глаза Иван заметил, как другой пожарный, юркий и молодой, бежит к Алексею, да так, что чуть не спотыкается. Иван вгляделся. Молодой и юркий что-то говорил Алексею и заполошно жестикулировал. Потом Алексей отпрянул, громко и зло крикнул: «Что ты мелешь?», и Иван понял – случилось что-то непредвиденное. Алексей побежал в сторону сгоревшего, местами чуть дымившегося еще дома, Иван припустил за ним. Меньше всего на свете Ивану хотелось возвращаться туда, где посреди мертвого холода, черноты и дыма восседал, как король на троне, его мертвый босс. Больше всего на свете Иван хотел вернуться в прошлое, на пять часов назад, остаться в Москве, поехать к кому-то другому или просто напиться и уснуть в машине. Но он – здесь, и этого изменить нельзя.

Обломки мебели, уголь и пепел хрустели под ногами. Погибший сидел все в той же пугающей позе, глядя незрячими глазами в никуда, а пожарный опустился рядом с ним на корточки и всматривался во что-то на полу рядом с креслом. Затем он поднял взгляд и посмотрел на Ивана так, словно был дезориентирован, сбит с толку.

– Что не так? – спросил Иван.

– Он, кажется, был привязан к креслу, – проговорил Алексей.

Иван застыл, завис на несколько мгновений – как компьютерная программа, тормозящая из-за атаковавшего его вируса, – а затем заметил, что пожарный Алексей тянет руки туда, к пеплу на полу.

– Нет! – рявкнул Иван, и Алексей отдернул руку, как будто его обожгло. Медленно, словно боясь потревожить тикающую бомбу, Иван подошел к Алексею и так же медленно присел на корточки рядом с ним. – Пожалуйста, ничего больше не трогай.

– Да я и не трогал, – обиженно пробормотал Алексей, но Третьяков его задетые чувства проигнорировал.

– Важно, чтобы все осталось на своих местах.

– Думаешь, это что… убийство? – прошептал Алексей.

– Я думаю, что это – возможное место преступления, и нужно сделать так, чтобы до приезда экспертов тут больше ничего не потревожили. Я имею в виду не только дом, но и двор, и дорогу около дома, и снег за домом. Понимаешь меня, Алексей? Ты даже не можешь сейчас откатить свои машины. Нужно сохранить хотя бы те следы, что остались.

– Мы приехали тушить бытовой пожар, понятия не имели, что внутри вообще кто-то есть… Ты сам видел, да? – Алексей смотрел заискивающе. – И полицию мы вызвали, они просто не приехали.

Иван заговорил ровно, монотонно, как говорят с сумасшедшим, у которого в руке нож.

– Никто вас ни в чем не обвиняет. В данный момент полиция на адресе есть, и это я.

– Но ты же сам говорил – юрисдикция. И потом, ты его знал.

– Ничего, – убаюкивающе кивал Иван. – Это ничего. Я же ему не родственник. А юрисдикция сейчас никакой роли не играет. Если моего друга убили, нужно найти убийцу, не так ли? Это главное, да? Ты мне поможешь, Алексей?

После некоторой заминки Алексей кивнул.

– Вот и хорошо. Сейчас ты пойдешь и выведешь людей со двора так, чтоб они не наследили слишком сильно. Потом ты еще раз свяжешься с вашей диспетчерской и доложишь обстановку. Назови им мое имя и должность. Ты все понял? Алексей? Ты меня слышишь?

– Да, слышу, – кивнул тот и вышел.

Оставшись один, Иван снова склонился к основанию кресла. Такие кресла редко встретишь, особенно на дачах. Массивное, изогнутое, кожаное – Иван хорошо помнил, как радовался Петрович в октябре, когда кресло притащили друзья – подарок на пятьдесят первый день рождения. Трудно выбрать подарок человеку, у которого есть буквально все. Петрович был к деньгам равнодушен, но вот массажное кресло – другое дело. Стоило такое целое состояние, ну так и друзья у Морозова были непростые люди. Ивана тоже пригласили тогда – и на охоту, и на праздник. Народу понаехало – тьма. Дачные соседи-собутыльники, бизнесмены в костюмах от Brioni, коллеги по работе всех званий и мастей. От приглашений Морозова редко кто отказывался. Двор тогда был забит под завязку всеми видами тачек, от «Жигулей» до «Bentley».