Маг замолчал и подошел к столу. Сигмон шарахнулся назад, отскочил к стене и выставил саблю перед собой, но Фаомар не обратил на это внимания. Он оперся руками о дубовую столешницу и взглянул курьеру прямо в глаза.

– Они были мертвы, – с горечью сказал маг. – Мертвы. Чернь разгромила мой дом, пока я защищал город.

Глаза Фаомара полнились злобой и болью. Его взгляд внушал страх, казалось, на Сигмона смотрит не старик, живущий в заброшенном доме, а молодой воин, готовый броситься в бой. Сигмон вжался спиной в стену и поднял клинок на уровень глаз, желая защититься от страшного взгляда.

Это помогло. Маг неожиданно опустил глаза, и курьер облегченно перевел дух.

– Нежить, – прошептал он. – Ты поднял их из могилы? Что ты натворил, колдун?

Фаомар не ответил, лишь покачал опущенной головой. Потом вдруг схватил со стола подсвечник, развернулся и запустил им в жену. Сигмон вскрикнул, но тяжелый кусок бронзы пролетел сквозь Фимель и канул в темноту коридора. Женщина не вздрогнула, не отстранилась. У нее даже не изменилось выражение лица.

– Это фантомы, – бросил маг, поворачиваясь к курьеру. – Иллюзии. Десять лет я потратил на то, чтобы придать форму своим воспоминаниям. Они могут говорить, но они неразумны. Эти слова вложил в них я. У них нет своего сознания. Ты их видишь, но они бесплотны и не способны взять в руки даже ложку. И уж тем более не могут коснуться человека.

– Это, – прошептал курьер, – это…

– Это просто картинки, – закончил маг. – Портреты.

Он снова повернулся к Сигмону и смерил его взглядом. Потом щелкнул пальцами, и фигуры женщин исчезли. Они просто растаяли в воздухе без следа, как тает утренняя дымка под лучами солнца.

– Десять лет я живу в этом доме, – глухо сказал Фаомар. – И они живут вместе со мной, создавая видимость обычной жизни. И я очень не люблю, когда мне напоминают, что это иллюзия. Понимаешь, курьер?

Сигмон заглянул в черные глаза мага, и его рука, сжимавшая рукоять сабли, задрожала. В глазах Фаомара плескалось безумие. Похоже, он так и не оправился от удара судьбы, а жизнь рядом с фантомами лишь сильнее расстроила рассудок.

– Я никому не рассказывал эту историю, – продолжал маг. – Мне слишком больно говорить об этом. Надеюсь, теперь ты понял, что ошибался. Ступай своей дорогой, курьер, и оставь в покое меня и мою семью.

Сигмон не ответил. Перед ним тоже стоял фантом, но видел его только он. Молодая девушка с васильковыми глазами и пшеничными прядями волос. Она улыбалась Сигмону, звала к себе… А на шее у нее красовались две раны, истекавшие черной кровью. Курьер сглотнул и помотал головой, отгоняя видение.

– Лаури, – бросил он. – Ты не проверил Лаури. Позови свою дочь, колдун!

– Что? – свистящим шепотом осведомился Фаомар. – Что ты сказал?

– Твоя дочь! – выкрикнул Сигмон. – Это она! От нее пахнет сиренью. Даже сейчас я чувствую этот запах. Проклятие, позови ее, я хочу с ней говорить!

– Не забывайся, сопляк, – резко сказал маг. – Я и так слишком много поведал тебе. Проваливай отсюда, пока я не раскаялся в том, что сделал.

Теперь они стояли друг напротив друга, их разделял лишь стол. Сигмон мог легко дотянуться мечом до колдуна, но тот сверлил его таким пристальным взглядом, что курьер не надеялся на то, что успеет нанести удар. Колдун определенно спятил, и в другое время курьер сбежал бы прочь из этого дома, без оглядки, как убегают от верной смерти. Но сейчас он не мог отступить. Его пальцы еще помнили холод кожи Ишки, а в жилах кипел гнев. Сигмон ла Тойя, курьер второго пехотного полка, не желал отступать.

– Позови ее, – потребовал он. – Позови! А не то…