– Понятно. Непонятно другое, что заставляло Елену Валентиновну подрабатывать? Супруг держал ее в черном теле, прикарманивая все заработанные деньги?

– Ну что вы! – возмутилась Прудникова. – Эммануил Захарович ни в чем не отказывает Елене Валентиновне!

– Зачем же она занималась репетиторством?

– Просто она привыкла это делать! – вырвалось у экономки. Она все еще не обращала внимания на то, что следователь говорит о занятии Андриевской репетиторством в прошедшем времени. – Насколько я знаю, – сказала женщина, – Андриевские сначала жили небогато. Достаток пришел позднее, когда у Эммануила Захаровича бизнес пошел в гору.

– Однако он, насколько я понимаю, и после обогащения не стал настаивать, чтобы жена отказалась от репетиторства, – заметил следователь.

– Эммануил Захарович ни в чем не противоречил своей жене. – Экономка снова поджала губы. Только на этот раз не обиженно, а, скорее, недовольно.

– Это отчего же? – спросил следователь.

– Понимаете, – нехотя ответила женщина, – Елена Валентиновна намного старше мужа, и такие отношения у них сложились с самого начала.

– Понятно. Мне нужно поговорить с вашим хозяином. Дайте мне адрес его офиса и продиктуйте номер мобильника Андриевского.

– Ну что вы! – воскликнула экономка. – Я не могу так сразу!

– То есть? – нахмурился следователь.

– Сначала я должна проинформировать его. Вот сейчас я позвоню Эммануилу Захаровичу и сообщу ему о вас.

Наполеонов, решив по какой-то ему одному известной причине не спорить с упрямой экономкой, произнес коротко:

– Звоните. Только не сообщайте мужу по телефону, что его жена убита.

– Что? – ахнула женщина, и телефон выпал из ее рук.

Наполеонов предвидел такую реакцию и успел поймать мобильник на лету. Он сунул его обратно в руки Прудниковой.

– Ну что же вы, Тамара Михайловна, звоните.

– Нет, нет, – прошептала ставшая белой как полотно экономка, – вы уж лучше сами. – И она продиктовала адрес офиса Андриевского и номер его телефона.

– Спасибо, Тамара Михайловна, – поблагодарил следователь и попросил ласково: – А вы закройте за нами дверь и посидите пока тихо, как мышь под веником. Дверь никому не открывайте и никому не звоните.

– Не буду, – откликнулась пришибленным голосом экономка и разрыдалась.

– Ну-ну, – Наполеонов похлопал ее по мягкому круглому плечу и направился к двери, увлекая за собой оперативников, не проронивших за все это время ни единого звука.

Усевшись в машину, Наполеонов спросил:

– Ну что, ребята, прокатимся к Андриевскому? Возражения есть?

– Никак нет, товарищ следователь, – насмешливо ответил один из оперативников.

Второй согласно кивнул. Какие уж тут могут быть возражения.

– Вот и лады, – удовлетворенно заметил Наполеонов, проигнорировав иронию оперов. Чтобы успокоить их, добавил: – Офис Андриевского недалеко. Домчимся мигом. Поговорим со вдовцом.

– Безутешным, – вставил первый оперативник.

– Это еще надо посмотреть, утешный он или безутешный, – теперь уже усмехнулся сам следователь. – И по домам.

Судя по изумленной физиономии Эммануила Захаровича Андриевского, экономка сдержала свое обещание и не позвонила хозяину, чтобы предупредить его о визите полиции.

Хотя изначально хозяина кабинета могла шокировать невежливость следователя, который, не вникая в возражения секретаря, просто-напросто отстранил хрупкую девушку и вошел в кабинет владельца компании.

– Эммануил Захарович! – воскликнула она из-за спины следователя. – Я велела им подождать! Они из полиции!

– Это объясняет все, – проговорил Андриевский и, обращаясь к Наполеонову, спросил: – Чем обязан?

– Следователь Александр Романович Наполеонов, – представился, ни на что не обращая внимания, Наполеонов.