– Почему?

– Просто.

Какой толщины ковер из листьев под ногами? Какой высоты деревья, чьи стволы уходят в небеса, теряясь в кронах молодой поросли? Откуда приходят сны? Откуда бы ни просачивались воспоминания, их нужно гнать, как гонят нищих от порога. Как гонят шелудивых собак. Как отгоняют шакалов… Там, где полыхает в небе льдистый огонь, живут такие, как она, Эфа. Они все такие, как она. Жуткие. Беспощадные. Умеющие наслаждаться чужим страхом и чужой смертью. Там она не будет необычной. Необыкновенной. Бесценной. Там ей не станут восхищаться. Ее не будут бояться и превозносить. Там она перестанет быть Эфой. Разящей. Ей нечего делать там, дома.

Дома?

А джунгли, против всех правил, обрываются в просторную низину. Голые кочки, покрытые жесткой травой. Одинокие, корявые деревья. И болото. Без конца и без края. Слабый запах тухлой воды, шелест трущихся друг об друга стеблей. Картина унылая и безрадостная настолько, что Эфе захотелось спать.

Она чихнула и достала трубку.

– Ни вплавь, ни пешочком, – пробурчала, подходя, Легенда. – Может, плот свяжем?

– Из тростника? – Эфа чиркала огнивом. – Может, и свяжем. А может, нам носилки подадут. Подождем.

Эльфийка приподняла изящно выгнутую бровь.

– Шутишь?

– Не знаю, – честно ответила Разящая. – Давай ужинать.

Обгрызая ребрышко, Эфа разглядывала остров, расположенный в сотне шагов от топкого берега. На острове гнездились птицы. Большие. Розовые. С кривыми клювами и голыми длинными ногами. Красивые птицы. Они казались нездешними, словно бы неземными. Такие птицы могли бы приносить с собой утреннее солнце, если бы сказки про богов зари оказались правдой.

Впрочем, вели они себя, несмотря на дивный облик, вполне по-земному. Кто-то дремал, поджав одну красную ногу и засунув голову под крыло. Кто-то бродил вдоль берега, выискивая лягушек и не обращая ни малейшего внимания на людей. Птицы были непуганые, так же как и звери в лесу. Кто-то чистился, щелкая клювом. Нездешние блохи донимали нездешних птиц ничуть не меньше, чем обычные донимают обычных.

– Красиво, – заметила Легенда, веткой вороша огонь. – И остров погляди какой круглый. Как не настоящий.

– Сыро, – поморщилась Эфа. – Хорошо бы и вправду носилки подали.

– Слушай, а кем ты была в Гульраме? – Легенда уселась, обхватив колени руками. – С твоим лицом… и вообще… На Западе тебя сожгли бы без раздумий. А в Эзисе? Ты хорошо одета. У тебя была охрана. Были, наверное, драгоценности, да? Откуда?

– От людей. – Разящая глядела на птиц. – Я полезная. Я убивать умею. – Она примолкла, раздумывая, рассказывать правду или нет. Решила, что беды не будет. Так или иначе ее именем в Эзисе и Эннеме пользовались для устрашения. – Ты приехала с Запада и ничего обо мне не знаешь. А у нас от одного имени «Эфа» дрожат и правители, и судьи.

– Так ты что, убийца?

– Я – Разящая. Я – карающий меч. Я – сила. Я – страх, который живет в душе. Ха! – Эфа вскочила на ноги. – Да, я убийца. И я люблю убивать. Но тебя я не убила, потому что ты красивая. И потому что ты меня не боишься.

– Не понимаю, – тихо произнесла Легенда. – Иногда ты говоришь, как взрослый и мудрый человек. Иногда как наглый наемник. А иногда – как ребенок. Сколько тебе лет?

– Пятнадцать. И еще сколько-то. Пятнадцать лет я живу на землях джэршэитов. Я не человек. Не наемник и не ребенок. Я – тварь. У тварей нет возраста и нет мудрости. Зато мы не стареем.

– Эльфы тоже, – заметила Легенда. – Но мы бессмертны.

– Ну?! – Эфа тут же плюхнулась на землю и уставилась на эльфийку своими жуткими глазами. – Как это – бессмертны? Вас нельзя убить?