Никто не вышел путнику навстречу с приветственной речью, но и никто не погнал издалека. Вокруг вообще не было ни души. Молодой человек ступил на пустынную улицу, замер и огляделся. Прислушался. Спереди доносился гул множества голосов. Именно в этот день утопцы собрались на очередной совет на центральной площади. Правление Города-у-Топи на свою беду решило не являться. Священники отделались единственным представителем. Да и тот, совсем еще молодой, торопливо заявил, что в дела мирские вера не вмешивается, и быстро ретировался. Городской волшебник тоже отсутствовал.

Народ самостоятельно изъявлял свою волю. Громко, хаотично, эмоционально и совершенно безрезультатно. Никто народ не слушал. До появления на площади вышеописанного человека. Этого человека никак не звали. Его вообще не нужно было звать. Он пришел сам.

Он не стал протискиваться сквозь толпу. Вместо этого молодой человек взобрался на телегу, неизвестно кем оставленную на площади. Левой рукой он взялся за лацкан пиджака, правую простер к толпе. И громко сказал:

– Го’ожане! Г’аждане! Това’ищи! Д’узья! – молодой человек сильно картавил и при этом очень любил слова с непроизносимой для него буквой, – я знаю, что делать!

И замолчал. Он еще не был в курсе проблемы местного населения. Но он всегда точно знал, что делать. Руководить. Направлять в нужное русло. Возглавлять, но при этом не нести никакой ответственности. Люди сами все придумают и сделают, главное правильно их организовать. А уж это-то молодой человек несомненно умел. И сейчас, оказавшись в благоприятных условиях всеобщего недовольства, он ощущал прилив вдохновения.

– Что? Что нужно делать? – понеслось со всех сторон.

– Необходимо с’очно о'ганизоваться! Вместе, сообща мы ’ешим любую п’облему! Кстати, а в чем, собственно, п’облема состоит?

Событиям в Городе-у-Топи большинство хроник посвящает всего несколько абзацев. От силы полторы страницы. Дело в том, что в это время в самом центре Великой Рыжи окончился многолетний спор двух великих философов. Завершился он, как известно, дракой. Пять лет, четыре месяца и два часа философы яростно спорили, чей закон главнее: божий или государственный. Ежедневно, ежечасно оба находили новые аргументы и контраргументы.

В тот момент, когда молодой человек в зеленом, в талию, костюме, шерстяном шарфе и желтых штиблетах на босу ногу взобрался на телегу и простер свою длань, аргументы у философов иссякли. Остался последний.

– Ты говоришь, что важнее закон божий. Хорошо. Что ты сделаешь, если я тебя ударю? – молвил первый философ.

Второй напрягся:

– У тебя кончились доводы?

– Пока еще нет. Это тоже довод. Согласно твоим утверждениям, ты должен стерпеть и подставить вторую щеку.

– Ну, попробуй, ударь, – лукаво ухмыльнулся оппонент.

Толпа наблюдателей, скопившаяся за долгое время диспута, замерла в ожидании. Подивиться на длительное противостояние философов народ приезжал издалека. И надолго. Вокруг спорщиков уже давно организовался палаточный городок, по населению сопоставимый со столицей. Здесь уже развилась своя инфраструктура: все от бань и харчевен до дешевых ночлежек и платных туалетов. При небольшом желании и минимальных затратах здесь можно было бы основать новый город в кратчайшие сроки. Но люди прибывали сюда не за этим. Всех интересовало лишь одно: чей все-таки закон главнее? А если совсем откровенно, кто из философов первым начнет драку. У обоих спорщиков образовалось немало сторонников и последователей. И каждый готов был немедленно поддержать своего фаворита словом и делом. То есть кулаками. Предприимчивые евры также не оставили схватку двух философов без внимания. На обоих претендентов принимались ставки. И немалые.