– Ладно, – вздохнула Валь, поставив перед ним коробку. – Перестаньте геройствовать, сэр Рудольф. Я вполне способна пережить плохие новости.

– Перед праздником? Я себе не прощу, – покачал головой Рудольф.

– Этот праздник бывает каждый год. Чай, не свадьба, – фыркнула Валь, но затем прикрыла рот рукой. Однако чувства баронета явно не были задеты, он оказался слишком погружён в свои мысли. И на том спасибо.

– Я просто… я просто ничего не понимаю, – наконец признал баронет. На его лице застыло выражение отчуждённости. – Это всё заходит слишком далеко. Улик, кроме понятных самим участникам конфликта, явно нет. Все составленные мною связи постоянно шатаются, или, что хуже, задевают тех, кого я не могу ни допрашивать, ни арестовывать. А последняя змея попросту неопределима.

– Так пойдёмте определим её.

– Даже ваш манускрипт тут бессилен.

– Манускрипт вообще лишь инструмент, сэр. Он и не должен быть в силах. Зато я могу и хочу выполнить то, за что получаю деньги. Пойдёмте, – побудительно заявила Валь и подошла к его креслу, будто грозясь согнать его в случае, если он сам не встанет.

Рудольф оказался не против того, чтобы его взяли под руку и буквально отвели на два пролёта вниз, в морг. Лорд Себастиен уже отсутствовал. Но один-единственный труп в блеклом свете единственной лампы будто дожидался дальнейших разъяснений. Когда Валь чуть потянула за скрывавшую его простыню, она готова была ко многому. Но не к тому, что это будет тот, кого она знает.

Молодой и задорный Фабиан Сульир, сын генерала Оди. В последний раз она видела его среди избирателей вместе с Гленом в городской ратуше.

А теперь он весь посинел. Нижняя часть его плеч уже окрасилась тёмным пурпуром. Уверенно можно было утверждать, что это следствие смерти от нейротоксического яда.

– С ума сойти, – пробормотала Валь. – Это первый дворянин на этом столе. Один из… нас.

– Валь, если ты начнёшь об этом рассуждать, я тебя отправлю домой, – сухо прервал её Рудольф. – Змея. Мне нужна змея.

Валь закивала и перешла к предплечью Фабиана. Она не чувствовала страха, только бесконечное удивление. Странно, ведь, получается, скоро его будут хоронить на кладбище Моррва. Генерал Сульир, лишившийся последнего члена своей семьи, закажет богатый памятник, а старуха Трудайя будет долго читать над парнем молитвы Схолию и положит монеты ему на глаза.

Трудайя, купец, аспид, смертельная змея, Сульиры, клятвы, Беласк, Эпонея… Можно сказать, Сульиры оказались замешаны, когда стало ясно, что дворецкого укусила смертельная змея. Но теперь, когда умер их единственный наследник, значило ли это, что они были пострадавшей стороной? Их могли подставить. Все знают, что генерал не расстаётся со своей смертельной змеёй, но это не мешает кому-то прятать точно такую же у себя в змеятнике.

А кто тогда агрессор – Беласк? Можно ли ему вообще верить?

Она заставила себя сосредоточиться на укусе. Приложила линейку. Походило на прежний случай с коралловым аспидом. Но не до конца. Что-то неуловимо отличалось, и она никак не могла понять, что. Она буквально легла на край стола, рассматривая две красных точки с таким тщанием, с каким обычно искала нужный стежок в мелком шве.

– А лупа есть? – попросила она, и Рудольф подал её. Это, однако, ещё более затруднило ход размышлений Валь.

– Никаких свидетелей?

– Абсолютно. Тело явно подбросили к порогу Сульиров. Ещё… живое.

Валь пыталась ещё и ещё, и наконец выпрямилась. Баронет поинтересовался:

– Это даже не коралловый, да?

– Нет. У кораллового маленькие зубки. Когда он кусает, он впивается и держится, и это заметно. А тут даже следа от челюсти нет. Но у меня такое странное впечатление… не знаю, как объяснить…