– А как ты действуешь?

– О, это очень просто. Просто я перемещаю по земле сильный магнит – важно лишь двигаться последовательно и систематически.

– И тебе удалось что-то найти?

– Только всякий старый хлам: конские подковы, гвозди, скобки. Самое существенное – железный обод от колеса. Этот гомбин, как его зовут местные жители, в тот раз обрадовался, думал, мы у цели! – Дик рассмеялся.

– А как ты намерен справиться с болотом?

– Это самая сложная часть работы. У нас есть шесты по обеим сторонам трясины. Можно зафиксировать магнит, подвесив его на колесе, а я протяну блок из стороны в сторону. Если в болоте есть железный объект, я почувствую натяжение веревки.

– Похоже на ловлю рыбы, – заметил я.

– Точно!

Вернулся Мердок. Он заявил, что готов к работе. Мы с Сатерлендом пошли на дальний край болота, а Мердок остался с противоположного конца трясины. Мы установили короткие шесты на твердых участках, как можно ближе к болоту, а затем закрепили на них оттяжки для троса. Мердок сделал то же самое со своей стороны. После этого натянули тонкую проволоку между шестами, проходящую через блок-колесо; на этом тросе должен был передвигаться, по замыслу Сатерленда, магнит. Затем мы ослабили трос так, чтобы магнит провис и почти касался заболоченной поверхности. Немного попрактиковавшись, я понял общие принципы работы и смог уверенно управлять движением магнита. Дюйм за дюймом, мы проверяли всю территорию, медленно проходя на юго-запад и следуя абрису болота. Время от времени Дик уточнял направление и угол наклона, чтобы как можно полнее обследовать всю поверхность, а потом возвращался к исходной точке, чтобы начать заново на следующем отрезке.

Процесс был весьма утомительный, и день подошел к концу, когда мы перенесли шесты к последнему участку – границе между владениями соседей. Несколько раз в течение дня Джойс выходил из своего коттеджа и наблюдал за нашими действиями. Он пристально смотрел на меня, но, казалось, не узнавал. Один раз я кивнул ему, но он не ответил на мое приветствие, и я не стал повторять попытки.

Ни разу за весь день я не услышал нежный голос его дочери. Вечером, после долгих часов безрезультатного труда, мы отправились назад, в Карнаклиф. Заметно похолодало, и закат был не столь живописен, как накануне. Последнее, что я услышал, покидая гору, это слова Мердока:

– Завтра никаких дел, мистер Сатерленд! Мне нужно будет заняться кое-чем другим, но я заплачу вам за этот день, как за все остальные. Я соблюдаю договор в точности. И не забывайте, сэр, нам больше не надо поспешать с работенкой, так что помощник вам впредь не потребуется.

Энди молчал на обратном пути, пока мы не отъехали достаточно далеко от горы, а затем мрачно заметил:

– Боюся, денек у вас не задался. Вид у вас такой, точно никакого болота нынче не углядели вовсе. Повеселее шагай, кобылка! Джинтменам надо скорее домой, завтра стока работы на болотах!

После ужина мы с Сатерлендом снова заговорили о болотах, вернувшись к теме, которую обсуждали с утра. Инициатива исходила от меня – в основном потому, что мне хотелось избежать упоминания о местных жителях, обстоятельствах прошлого моего визита и обитателях фермы на Ноккалтекроре. После довольно любопытных замечаний о природе явления Дик сказал:

– Мне хотелось бы кое-что исследовать тщательнее в связи с этим болотом и особыми геологическими образованиями.

– Что ты имеешь в виду? – поинтересовался я.

– Меня интересует известняк. В этой части страны осуществить исследования не проще, чем ловить змей в Исландии.

– А в этих краях вообще есть известняк? – уточнил я.