Подавив жалкое подобие сопротивления, воины Ариса выстроились вдоль улиц, контролируя каждый взгляд со стороны местного населения, который они могли кинуть на их командиров. Мародерство было запрещено под страхом смертной казни, потому никто даже не помышлял зайти в дом и взять даже жалкую монетку или кусок хлеба. Строгая дисциплина отличала армию Ариса.

Жители Аркуса сначала испуганно жались к стенам своих домов и прятались внутри, наглухо закрыв все окна и двери в ожидании погромов, грабежей, насилия и расправы над своим гарнизоном – всего того, что сопровождает войну и вступление неприятеля в город. Но завоеватели продолжали стоять, вытянувшись по струнке, сияя в солнечных лучах начищенными до блеска доспехами. Остатки гарнизона сбили в кучу и удерживали на месте стеной щитов. Впрочем, их состояние не требовало такого жесткого контроля. Воины были растеряны и явно не знали, что делать. Среди них не было героев, готовых броситься на врага, и погибнуть, так и не причинив ему особого вреда. Это был бы изощренный способ самоубийства.

Когда появилась тяжелая конница Вариара во главе с самим правителем Ариса и Саматы, воины местного гарнизона и горожане поняли, что любые попытки сопротивления были бессмысленны, даже лелеемые в мечтах. В каждом движении этой закованной в металл массы людей и лошадей сквозила мощь, способная смести с ног даже великана, который имел бы неосторожность встать у них на пути. В их глазах читалась невероятная гордость своим господином. Над головами всадников развевалось красное полотнище знамени, украшенное золотым единорогом. Никто из военачальников и офицеров Вариара не взял свои личные штандарты в этот бой. Они посчитали это ненужным, ведь главным был штандарт Вариара.

– У вас есть выбор, – возвестил Вариар, останавливаясь перед пленниками, и голос его был подобен грому, что разносится над волнами перед штормом. – Рудники или служба в моей армии.

– Твоей армии? – раздался голос из толпы. – Это мы должны служить тебе после того, как ты пройдешься по нашему городу огнем и изнасилуешь наших женщин?

Вариар нахмурился. Ему не понравились эти пустые обвинения, но тем не менее он остановил своего воина, который уже занес свое копье над головой несчастного.

– Я не терплю пустых слов. Докажи свои слова, воин. Кто причинил вред твоей женщине и твоему дому?

– А чего мне доказывать? Так всегда бывает. Захватчики с Серых островов и из Саргоссы уже несколько раз приходили к нам, а мы потом отстраивали город заново.

– Я отвечу на твои пустые обвинения, – Вариар впился взглядом в обвинителя. – Я не грабитель. Я пришел сюда, чтобы присоединить вас к двум своим городам. Вы будете под моей защитой. Вы станете моими людьми. Вы станете частью моих владений.

– И что нам это даст?

– Спроси у тех, кто жил в Самате. Они расскажут тебе.

– Самата? Они наши враги, – упрямо выпятил подбородок воин.

– Теперь они будут вашими соплеменниками. Их… Мой флот будет вас охранять от грабителей с Серых островов. Моя армия защитит вас от налетчиков из Саргоссы. И это настоящая армия, а не вооруженные дубьем мужики, которые никогда никого не убивали, кроме рыб.

– Всего четыре корабля? – спорщик презрительно скривился.

– У вас и того нет, – усмехнулся Вариар. – А несколько месяцев назад было два.

– Что с ним спорить, Вариар. Позволь мне нанести милосердный удар, – возмутился Сёрен, стоявший рядом с конем предводителя.

Не расходясь со своими словами, он сомкнул пальцы на рукояти меча и потянул его из ножен.

– Погоди, друг, – произнес Вариар, делая успокаивающий жест рукой. – Он имеет право задавать вопросы.