Сходство с Ши-ханом было очевидным, я нервно сглотнула. Почему он все время скрывает тело под глухой одеждой? И на лошади сидит так, словно это ему удается с огромным трудом? И хоть ноги у него две, но никогда не покидает ощущение, что он забывает, как ими пользоваться. И в движениях есть неуловимо змеиное: хищное, плавное, нечеловеческое.

Я невольно отступила назад и врезалась во что-то спиной.

— Ос-с-сторожнее, Лада, — выдохнули на ухо и с силой сжали плечи.

Я взвизгнула, но мне тут же закрыла рот узкая ладонь.

— Не кричи, ничего плохого я тебе не сделаю.

Голос Ши-хана я узнала сразу. Да уж, как по-дурацки все вышло. Неужто разыграно специально? Рычание мы слышали оба, но где гарантия, что это не его магические штучки?

Меня резко развернули. Черные, как ониксы, глаза смотрели внимательно, выпивали душу досуха. Губы онемели, я не могла двинуться и вздохнуть. Только смотрела в черноту напротив, бездонные колодцы мрака, из которых никогда не возвращается свет.

Ши-хан взял мое лицо в ладони. От этого прикосновения стало не по себе. На мгновение показалось, что сквозь материю, скрывавшую его лицо, можно разглядеть бледную кожу и тонкую ромбовидную чешую. Захотелось закричать, но крик застыл в горле.

— Ты не будешь бояться, Лада, — прошептал он, глядя на меня, гипнотизируя и не отпуская. — Ты прибудешь в Шарияр, дворец господина Асафа.

С каждым словом вокруг разливалось шипение, а блеск драгоценностей сверкал все ярче, лишая воли и погружая в транс.

— …ты станешь его наложницей и рабыней, — с обманчивой мягкостью шелестел голос Ши-хана, — войдешь в доверие, будешь исполнять баха-сур, танец богинь, станешь лучшей из танцовщиц.

Чернота глаз Ши-хана плеснула живой тьмой, завертелась спиралью, окутывая сверкающую комнату магической пеленой. Еще миг — я поняла, что стою в огромном каменном зале, потолок которого подпирали резные колонны из гагата, а сами своды терялись настолько высоко, что не разглядеть. В двух шагах от меня — широкая каменная лестница, по ней запросто может пройти десять человек в ряд. По бокам лестницы стояли медные чаши, в них полыхало красное пламя. В нос ударил запах свежести и мускуса.

На самой вершине лестницы находился огромный плоский камень. На нем лежал наг. Он был соткан из золотого света и тьмы глубочайшей пропасти. В нем сочетались вековая мудрость и сила юной весны. Глаза — озера живого огня — смотрели на меня. И от одного только взгляда по телу пробегала дрожь, а тонкая ткань платья прилипала к телу. Огонь жизни и холод смерти. Такое же чужое создание, как те статуи в пещере.

Наг протянул ко мне руку с длинными золотистыми когтями.

— Подойди, дитя, — мягко произнес он.

«Ой, мамочки, я ж целый день буду шагать по этим ступеням!» — пронеслась мысль, однако ноги сами двинулись на зов. Не успела я оглянуться, как уже стояла возле пламенного нага. Исходивший от его тела жар опалял мою кожу.

— Помоги вернуть моего сына, дочь Чиу…

Глаза в глаза, голова пошла кругом, сердце стучало в ушах.

— Он попал к Асафу из-за человека-предателя. Мои поданные не могут войти на территорию его дворца — слишком сильные маги наложили охранные заклятия. Любой из моих змеелюдей превратится в горстку серебряного пепла, едва приблизится к магическому барьеру. Шариярцы хоть и ведут свой род от Асдейха, но прогнили насквозь. А ты — дочь Чиу, он не откажет в помощи.

— Вот у него бы и попросили помощи, — пробормотала я.

Пламенный наг улыбнулся, и стало от этой улыбки жарко и сладко одновременно.

— Мы и попросили.

В этот миг мне захотелось придушить Чиу голыми руками. И плевать, что он большой-большой и вообще бог, а я — маленькая-маленькая.