– Нам нельзя сейчас уменьшать численность и без того маленького отряда, – говорю я ей с самой грустной миной на лице, какую только могу состряпать, – мы просто вынуждены сохранять терпимость по отношению к боевым товарищам…

– Да какой она мне товарищ?! – гневно перебивает Экуппа. – И Эдвардсу она не товарищ! У них у обоих одна цель, но очень разные мотивы! А вот ты, умник, скажи, пожалуйста, какие мотивы у нас с тобой? А цель?!

– Стоп, подожди! – поднимаю я руки в гору, а потом немного опускаю их, развернув ладони к Экуппе. – Я помню, что ты обещала вернуться к этому вопросу, но у меня все еще нет вразумительного ответа на него, к тому же, мы сейчас злимся на Язву, а не на меня! Не забывай этого и не отвлекайся!

Одну, но очень длинную секунду Экуппа пытается насквозь прожечь меня взглядом. Потом она выдыхает и даже слегка улыбается.

– Вот в этом весь ты! Вечно пытаешься спустить на тормозах, договориться! – обвиняет она меня, комично уперев руки в бока.

– Ну, что ж ты замолчала? – смеюсь я. – Добавь: «чтобы выжить»!

– Чаще – чтобы выжили другие! – поправляет она меня.

– Все хотят жить, – пожимаю я плечами, и улыбка постепенно становится грустной.

– Но не все этого заслуживают! – припечатала меня Экуппа.

Ответить на это мне было нечего.

– Иди уже, миротворец, расхлебывай кашу, что я заварила, расхлебывай ради их общей цели. Может, заодно сможешь и нашу с тобой цель сформулировать!

Я моргаю в знак согласия, а когда открываю глаза, вижу перед собой злое лицо наемницы.

– Я не думаю, что здесь и сейчас – это лучшее место и время для взаимных оскорблений и угроз… – говорю я максимально нейтральными тоном и с выражением лица под стать ему. – Я понимаю суть твоих претензий и в данный момент могу позволить себе с тобой согласиться. Пускай не во всем, но в главном.

Язва отстраняется от меня, в ее взгляде теперь сквозит еще и подозрительность.

– Я пока не понимаю, что за фокусы ты выкидываешь, девчонка, – бормочет она, и в ее голосе я слышу что-то еще кроме злобы и яда, возможно, именно так звучат нотки запоздалой осторожности, – но рано, или поздно, я обязательно выведу тебя на чистую воду. Так и знай!

– Все верно! – соглашаюсь я. – Главное, не здесь и не сейчас.

На этом разговор себя исчерпал.

Тишина на поляне держалась до самого возвращения Эдвардса.

– Я готов к дальнейшему пути, – заявил он, – советую вам тоже сделать все неотложные дела. Через пять минут выдвигаемся. Единственное пожелание – не отходите далеко от света факела. Там в темноте, ожидаемо, что-то неспокойно.

Язва молча встала и скрылась выйдя из круга света.

Не прошло и двух минут, как она буквально запрыгнула назад к нам на поляну и сверкая глазами обратилась ко мне:

– Это твои фокусы?!

Правый рукав ее был распорот и сквозь прореху виднелся длинный узкий разрез.

Прежде, чем я успел возмутиться необоснованностью ее подозрений, Эдвардся шагнул к ней и поднес ее пораненную руку ближе к глазам.

– Да уж! – произнес он, отпуская руку и раскатывая свой левый рукав.

Там, у него на руке, начинала затягиваться точно такая же рана.

Эдвардс и Язва одновременно посмотрели на меня.

Если бы мы втроем были героями индийского фильма, я бы тоже сейчас показал им брата-близнеца их порезов, и мы бы закружились в «зажигательном» танце под индийскую же музыку.

К сожалению, ничего подобного на нашем с Экуппой теле не было. И это только усиливало подозрение со стороны наемницы.

– Кажется, очередному маленькому приключению в джунглях пришла-таки пора начинаться! – произнес у меня в голове тихий голос соседки по телу.