– Глянь, разоряется – брат заржал – обиделся что ли?

– Так ты ж его чуть с дороги не снес – я хмыкнул.

– Так а чего он такой вальяжный? Я ж еду, понимать должен – брат усмехнулся.

«Мерседес» рванулся вперед и подрезал нас, встав поперек дороги. Наш «Круизер» оттормозился. Я с интересом наблюдал за происходящим. Из «Мерса» выскочил невысокий коренастый мужичок в яркой цветастой рубашке, открыл багажник, достал из него бейсбольную биту и решительно направился к нам. Поскольку наш джип тоже был тонирован вкруговую, видеть наших осклабившихся рож переселенец не мог. Он подошел к водительской двери, держа биту на сгибе руки, остановился. Решительность на его лице сменилось недоумением, затем раздражением. Наконец он подошел к машине вплотную, приложил ладонь козырьком к боковому стеклу и принялся вглядываться в зеркальную поверхность, пытаясь разглядеть хоть что-то внутри. Безуспешно. Дотянуться до лобового стекла он не мог – не хватало роста. Поняв, что мы над ним просто издеваемся, он выругался и размахнулся битой.

– Э, алле! —я вознамерился выскочить из машины, но брат меня удержал.

Возмущенный до глубины души владелец «Мерседеса» со всей силы шарахнул по стеклу! Я сморщился, ожидая услышать хруст проламываемого стекла, но услышал сначала звонкий, а потом глухой стук. Бита отлетела от стекла и угодила точно в лоб своему владельцу. Тот уронил биту и схватился за лоб, зло взвыв от боли. Брат опустил стекло и невозмутимо спросил:

– Ты зачем мою машину бьешь?

– Ты! Ты!… – пострадавший уставил на брата толстый волосатый палец – ты зачем так ездишь? – Подумал и добавил – Как ищщак!

Говорил он почти без акцента.

– Извини – брат обезоруживающе улыбнулся – не хотел тебя напугать.

– Напугать?!! Меня напугать?!! Ты! – на его лбу наливалась большая лиловая шишка, и мы помимо воли заржали.

– Вы надо мной смеетесь?! – он сделал ударение на слове «мной, и непонятно было, чего в его словах больше – изумления или возмущения. – Да вы кто вообще, э?! – от волнения акцент его приобрел анекдотический колорит.

– Не ругайся, пожалуйста – брат снова сделал серьезное лицо – Я ведь извинился.

– Да мине плевать на твои «извинился»! Выходи и говори как мужчина, ты!

– Я извинился? – брат посмотрел на меня.

– Извинился – подтвердил я.

– А он ругается?

– Еще как – я вздохнул.

– Эй, ты выйдешь или нет?

– Подожди, мы разговариваем, что ты такой невежливый? – брат нахмурился.

– Как подожди?! Кого подожди?! Ты выйдешь или ты трус?!

– Тебя ведь Арам зовут?

– Откуда знаешь?

– Ну кто в этом городе не знает Арама – брат широко улыбнулся – Все знают.

Арам озадаченно смотрел на нас, а брат продолжал заливаться соловьем:

– У кого самый вкусный в городе шашлык? У Арама. А чача у кого настоящая виноградная? Опять у Арама. А кто самый гостеприимный? Тоже Арам!

По мере того, как брат говорил, брови Арама расходились, и, наконец, на его лице засияла широкая улыбка.

– Арам, не обижайся, я ведь к тебе спешил на шашлык – брат вышел из машины, и Арам рядом с ним показался совсем маленьким – Не обижаешься?

Брат протянул Араму руку, и тот, оценив диспозицию, решил принять мир. Со всем пылом открытой кавказской души он стиснул братову ладонь и торжественно провозгласил:

– Тогда зачем мы здесь стоим? Поехали кушать шашлык!

– Я угощаю!

Арам возмущенно поднял ладони:

– Как это «я угощаю», когда я угощаю? – еще пару минут назад готовый нас растерзать Арам проявлял чудеса дружелюбия.

– Ну я ж виноват…

– Как мужчина может быть виноват, если он торопится покушать самый вкусный шашлык? Когда мужчина спешит к женщине и за стол, он не может быть виноват! Поехали, я угощаю!