– Боже, Гонт! – воскликнула Фишер. – Что за чертовщина с тобой приключилась? И какого дьявола ты, по-твоему, делаешь сейчас?

– То, что должен, – ответил маг.

– Ты выглядишь полумертвым, – заметил Хок. – И что это за мерзость уселась у тебя на плече?

– Мой новый источник силы. – Голос волшебника звучал спокойно, почти бесстрастно. – Когда я потерял своего милого ангела, моего суккуба, большая часть магии ушла с ней. Я не мог больше защищать Дьявольскую западню, и весь тот сброд, который я удерживал, хлынул обратно. Волки ненасытные вернулись, чтобы терзать невинных. Поэтому я оставил Хейвен в поисках новой магии. Но после того, что случилось с моим суккубом, на мой зов отвечали лишь гадкие мелкие твари, вроде этой. Он не более, чем паразит, который снабжает меня магией в обмен на жизненную силу, которую высасывает из меня. Сделка не из лучших, но у меня нет особого выбора.

– Исходя из того, что я помню про твоего суккуба, – высказал свое мнение Хок, – ты просто поменял один наркотик на другой.

Демон злобно зыркнул на Хока, невообразимо широко растянул пасть и продемонстрировал острые стальные зубы. Он выглядел словно живая раковая опухоль, вспучившаяся, красная, пронизанная багровыми венами. Он вонял серой и преисподней.

Гонт печально улыбнулся Хоку.

– В конечном итоге, только сила имеет значение. Это все, что у меня осталось. Хочешь знать, как я дошел до такой жизни? Ах, Хок, я уже был проклят задолго до того, как мы с тобой познакомились. Такова цена за сделку с преисподней. И не важно, насколько благородны твои намерения. Для того, что осталось от моей совести, иметь дело с демонами вроде этого – ничего не стоит. Мне требовался новый мощный источник магии, чтобы выполнить мой долг – спасти Дьявольскую западню. Понимаешь, тогда я подвел их. Я обещал, что они будут в безопасности, обещал защитить их от ублюдков, которые грабили и тиранили их, но в итоге не смог выполнить обещаний. Теперь – могу. Я вернулся. И на этот раз я очищу доки и Дьявольскую западню для добра. Я наведу на город такой ужас, что никто больше не осмелится перечить моей воле!

– Твои зомби прямо сейчас убивают ни в чем не повинных людей! – рявкнула Фишер. – Стражи и бастующие рабочие, мужчины и женщины, погибают, пытаясь защитить свои семьи. Или ты скажешь, что можешь сделать так, чтобы зомби не убивали беззащитных жителей Дьявольской западни?

– Нет, – отозвался Гонт. – Какое-то количество невинных всегда умирает. Ради большего блага.

– Они убивают все, что движется! – повысил голос Хок. – У тебя нет настоящей власти над ними!

– Ты не прав, Хок! Не прав! Я очень тщательно все спланировал. С небольшой помощью моего друга я создал устройство для управления зомби и продал его де Виттам. Соответствующим образом переодетый, разумеется, – они не знали, что это я. Но я не сомневался, что они не устоят перед такой возможностью. А тем временем в сердцевине контрольного устройства было спрятано мое заклятье, сработанное так, чтобы я мог в любой момент перехватить управление. Я знал, что Маркус и Дэвид – слишком жадные. Они не станут заглядывать дальше потенциальной прибыли, которую могли бы извлечь, заменив живых рабочих на зомби. И эта жадность навлекла злой рок на их головы.

– Они мертвы? – быстро спросила Фишер.

– К сожалению, нет, – нахмурился Гонт. – Они порскнули как кролики при первых признаках неприятностей. Ну, не важно. Мои зомби выследят их после.

– Никакого «после» не будет, – произнес Хок. – Твои зомби убивают невинных людей. Это нужно прекратить. Сейчас.

– Я думал, уж вы-то меня поймете, – сказал волшебник. – Де Витты не единственные, кто подумывал о введении труда зомби. Устроенная мною... Ну, бойня напугает людей так сильно, что они и думать забудут об их использовании. Хок, я тут сохраняю тысячи рабочих мест, спасаю жизни и средства к существованию для всего города! Достойно сожаления, что некоторым придется умереть ради этого, но ты должен понять: истинно невинных больше нет. Во всяком случае, их нет в этом мире, где честные люди вынуждены обрекать себя на вечные муки, чтобы обрести силу творить добро. Так что не рассказывай мне о смерти и страданиях. Я познал больше боли и ужаса, чем ты можешь себе представить.