Переведя взгляд чуть дальше, я поняла, что журчанием водопада был кипевший электрический чайник.

Надо ли говорить, кто надо мной шелестел?

Надо мной стоял Иван Игоревич с удивленным видом.

Таким, будто бы я и впрямь сбежала из психушки.

Он хмыкнул и скрестил руки на груди, обводя меня внимательным взглядом.

Странный какой.

— Чем Вы занимаетесь на рабочем месте?

А он чем занимался? Чего это вдруг галстук снял? Игнатьев никогда не снимал галстук. Всегда был в строгом костюме, всегда идеально причесан, волосок к волоску, всегда идеально пах.

Загляденье, не мужчина.

Подумала бы я, не знай его характер и манеру все возводить в какой-то абсолют.

Невыносимый человек.

А еще босс никогда не выходил ко мне в приемную сам.

Терроризировал телефон, и я могла бегать туда-сюда, как заведенный зайчик. Ног потом не чувствовала вовсе…

А тут сам выполз из своей холодной пещеры. Крепости одиночества. Берлоги. А, тьфу, не важно!

С каких это пор?

— На рабочем месте я занимаюсь исключительно делами фирмы. Все остальные свои нужды я оставляю на послерабочее время, так как негоже плохо исполнять свои обязанности или, не дай бог, халтурить. Работа и карьера прежде всего. Не хочу подвести Вас или не оправдать Вашего доверия, которое Вы щедро мне даровали, взяв на работу без опыта работы и простив мне невероятное количество ошибок, не поддающихся подсчету, в самом начале.

Игнатьев открыл было рот, чтобы что-то сказать, затем сощурился, а после хмыкнул, покачав головой.

— Да, Синицына… далеко пойдете.

Я спрятала улыбку в ладони, а затем кивнула и поравнялась с боссом, поднимаясь со своего места.

Негоже было сидеть, когда он стоял.

Впрочем, поравняться с ним было бы сложно. Я со своими метр пятьдесят восемь и почти двухметровая каланча, хмыкавшая, хныкавшая и вечно недовольная мной. Нет, нас было не сравнить.

— Так чем я могу Вам помочь? Что я должна сделать? Если Вы беспокоитесь о сегодняшней видео-конференции, то в бумагах я все дважды перепроверила, технарей начну дергать через сорок минут, они тоже все дважды проверят, а все необходимое было заказано еще вчера. Вода, ручки, блокноты, салфетки…

— Нет-нет, — Иван Игоревич нахмурился и, сделав жест рукой, остановил меня.

Так, ладно. Тогда что еще могло вызвать его беспокойство?

Впрочем, а что не могло?

Игнатьев ведь все старался довести до идеала, подвести к нему весь мир. Впрочем, выходило у него не всегда, зато сводил с ума сотрудников он знатно и регулярно. Наверное, свою семью тоже.

Эти его бесконечные придирки и требования все переделать могли довести до ручки кого угодно…

— Синицына, вот Вы ведь женщина… — начал было он, но затем запнулся, будто бы отдернув сам себя. Я нахмурилась и, обойдя его, выключила-таки чайник, который уже несколько минут выкипал.

— Что Вы имеете в виду, Иван Игоревич? — спросила я, как ни в чем не бывало, ничем не выдав своего удивления.

Он решил устроить мне какую-то стрессовую проверку?

— Ну вот Вы ведь… короче… мне… мне нужна Ваша помощь, Синицына! — неожиданно громко рявкнул Игнатьев, сжимая руку в кулак. Кулачище. Ого. Чего это он злился?

— Будет Вам помощь. Говорите, что именно нужно делать.

— Нужен подарок. Точнее, Вы должны помочь мне выбрать подарок. Для женщины.

— Так, ладно… — я покивала головой, тут же беря в руки блокнот и ручку. Пятый блокнот, между прочим.

Со временем я заметила, что стала перенимать шизофренические повадки своего босса. Например, для одних дел у меня был большой ежедневник с кучей файлов, вкладышей и разделителей, для других – блокнот попроще, для третьих – пружинная тетрадка, из которого легко было вырвать лист. В целом – пять штук. И около двух дюжин разных стикеров. Даже во времена учебы я была не так «вооружена».