– Вы видели? – Ник кивнул в сторону ближайшей стены. Твари вяло двигали конечностями, терлись друг о друга панцирями, издавая тихий, но оттого не менее отвратительный скрежет.

– Видел, – хмуро сказал Шон. – Лучше туда не смотри. Будем считать, что они сыты.

– Хотелось бы все же знать, куда мы идем, – бросил Ник, послушно следуя за напарником.

– Вниз, по линии стока, – отозвался тот. – Если эта жижа находит себе выход – возможно, просочимся и мы.

Некоторое время шли молча, слушая, как капает с сырых стен вода и хлюпает под ногами. Хорошо, что ноги оберегает герметичная пленка комбинезона, а обоняние – фильтры респиратора. Страшно представить, как здесь должно пахнуть.

– Интересно, – разглядывая непонятные выступы в пузырящейся бурой массе, проговорил Ник. – Я был уверен, что отходов здесь будет больше.

– Вижу, ты недоволен? – через силу усмехнулся Шон. Он явно бодрился, и препараты, похоже, не сильно помогали.

– Нет, почему же, – пожал плечами Ник. – Просто странно как-то. Все утверждали, что здесь должно быть полно биологических и химических отходов. Где все это?

– Тут всего два варианта, – отозвался Шон. – Или все это вычистили…

– Что вряд ли, – заметил Ник.

– …или сожрали, – закончил Шон.

– Что?! Кто сожрал?!

– Те, кто жрет биологические и химические отходы, – невозмутимо ответил Шон. – Я не знаю, на какую тему тебя готовили, но один из секторов «Андромеды» был ориентирован на биологическую переработку отходов. Чистый воздух, прозрачная вода – и все такое. Ахиллесова пята химического и биохимического производства. Конечно, это был чистой воды пиар, чтобы оправдать в глазах общественности все остальные мерзости, творящиеся здесь. Но ведь работы действительно велись.

– Ну да, велись… – неохотно признал Ник. Конечно, ему было известно о подобных разработках. Но серьезным ученым (а он причислял себя именно к таким) не пристало интересоваться научной клоунадой. Однако глаза видели то, что видели: жуткая клоака была здорово подчищена.

– То есть вы хотите сказать… – вновь начал он, – что вокруг нас бродят существа, жрущие отходы химических и биологических экспериментов?

– А также экспериментов генетических, – добавил Шон. – И, боюсь, они не будут разбирать – удачный ли ты продукт Корпорации или же плод больного воображения пьяного аспиранта. Оно просто придет – и зачистит вверенную ему территорию.

Ника передернуло. И без того ему всюду мерещились зловещие тени. Может, на напарника просто действует яд одичавших лаборантов?

– Послушайте, Шон, – проговорил Ник. – Вы это всерьез или просто хотите меня напугать? Откуда у вас эта информация?

Шон замедлил шаг, тяжело опустился на корточки, склонил голову и провел по лбу перчаткой, словно забыл, что голову обтягивает прозрачный капюшон с уродливой маской.

– Информация… – выдохнул он. – Здесь всюду информация. Поживи с мое в этом подземелье – такого наслушаешься… Я давно уже подозревал: то, что находится наверху комплекса, – это декорация, ширма для отвода глаз. Знаешь, как в цирке: ты, как полный кретин, смотришь на одну руку фокусника – а другой тот вытаскивает бумажник у тебя из кармана.

– Об этом же говорят и Берни, и Вилмар, – задумчиво сказал Ник.

– Они говорят только то, на что им хватает духу. Они же ученые – самые трусливые люди на свете! Прежде чем сказать то, что думаешь, им надо все взвесить, измерить, перегнать через трубки, посчитать на компьютере, записать и запротоколировать. А мне все это не нужно. У меня работа такая – слушать все: от выводов академиков до бреда сумасшедшего, и уж на основании всего услышанного делать выводы… Да что там – достаточно на тех крыс посмотреть, что отсюда лезут, или хотя бы на морду Линча… Ты же видел Линча?