Пока я была в отлучке, добывая информацию, он оставался с Локком. Знала, что будут неприятности.

Провожу по лицу мозолистой ладонью.

– Встаю, – говорю я им.

На мне еще вчерашняя одежда. Отряхиваю и разглаживаю камзол, надеясь, что выгляжу лучше. Иду в спальню, волосы откидываю назад и перевязываю кожаным шнурком. Все это безобразие прячу под бархатным беретом.

Таракан мрачно рассматривает меня.

– Выглядишь помятой. Что, его величество должен увидеть сенешаля, только что выбравшегося из постели?

– Вал Морен последние десять лет ходит со щепками в волосах, – напоминаю я, доставая из шкафа и засовывая в рот несколько увядших листиков мяты, чтобы освежить дыхание. Сенешаль последнего Верховного Короля был смертным, как и я, увлекался надуманными пророчествами и, по общему мнению, не дружил с головой. – Кажется, он эти щепки даже не менял.

Таракан хмыкает:

– Вал Морен – поэт. Поэты живут по другим правилам.

Я не обращаю на него внимания и следую за Призраком в потайной ход, ведущий в сердце дворца. Задерживаюсь, чтобы проверить, на месте ли ножи, спрятанные в складках одежды. Шаги Призрака беззвучны, и когда света мало и человеческий глаз ничего не различает, кажется, что я совершенно одна.

Таракан к нам не присоединяется. Ворча под нос, он направляется в противоположную сторону.

– Куда мы идем? – спрашиваю у темноты.

– В его покои, – отвечает Призрак, и мы выходим в коридор, к лестнице, ведущей в комнаты Кардана. – Там какой-то переполох.

С трудом представляю себе, что мог учинить Кардан в своих покоях, но гадать приходится недолго. Добравшись до места, вижу Кардана, развалившегося среди поломанной мебели. С карнизов сорваны портьеры, рамы картин разбиты, сами холсты пробиты насквозь ударами ног, мебель разломана. В углу чадит небольшой костер, повсюду смердит дымом и пролитым вином.

Он не один. На ближайшем диване раскинулся Локк с двумя прелестными фейри – мальчиком и девушкой. Один – с бараньими рожками, другая – с вытянутыми ушами, которые заканчиваются кисточками, как у совы. Все они в разной степени неодетости и достаточно пьяны. За пожаром в комнате компания наблюдает с каким-то мрачным удовлетворением.

Слуги толпятся в нерешительности, боясь вызвать гнев короля, если зайдут прибраться. Даже телохранители выглядят напуганными. Они растерянно замерли у порога, перед массивными дверными створками, одна из которых едва держится на петлях, и готовы защитить Верховного Короля от любой угрозы – кроме него самого.

– Кар… – Опомнившись, отвешиваю низкий поклон: – Ваше Инфернальное Величество.

Он оборачивается и какое-то мгновение смотрит сквозь меня, будто понятия не имеет, кто я такая. Рот испачкан золотой пыльцой, зрачки расширены от интоксикации. Потом верхняя губа кривится в знакомой ухмылке:

– Ты.

– Да, – подтверждаю я.

Он протягивает мне мех с вином:

– Выпей. – Его льняная охотничья рубаха с просторными рукавами расстегнута. Ноги босые. Остается только радоваться, что он в штанах.

– Крепкие напитки не по мне, милорд, – говорю я совершенно искренне, предупреждающе сузив глаза.

– Я что, не твой король? – спрашивает Кардан, и меня так и подмывает сказать правду. Позволить себе поставить его на место. Но на нас смотрят, поэтому я почтительно беру мех и прижимаю к сомкнутым губам, изображая долгий глоток.

Вижу, что номер не прошел, но Кардан не настаивает.

– Все остальные могут покинуть нас. – Я указываю на фейри и, разумеется, Локка, сидящих на диване: – Вы. Убирайтесь. Сейчас же.

Гости умоляюще смотрят на Кардана, но он их просто не замечает и мне не возражает. Выждав мгновение, фейри сердито набрасывают одежды и уходят через разбитую дверь.