– Так точно! – ответил ему кто-то из белого тумана.

– Через месяц в детдом, в котором ты воспитывался, придёт письмо. В нём будет указано, что пропал ты без вести в районе Советско-Таджикской границы. Для всех, ты так и останешься пропавшим, без могилы и памятника… – прискорбно добавил всезнающий Голос.

«Не может быть!.. – растерянно запричитала Рая. – …Сыночек, как же так? Почему от гранаты?..»

«Вот видишь… – не скрывая радости, заметил Василий. – …Всё же нашла ты своё счастье. Нет, Максимовна… Теперь ты точно, одним пузырём не отделаешься. За такое событие, не меньше месяца поить меня обязана. Подумать только: спустя восемнадцать лет, мать нашла сына!»

«Мама?.. – удивился юноша. – …Ну, правильно. Ты пришла встретить меня. Ведь в детдоме мне говорили, что ты умерла, когда мне было всего два года».

«Да-да, сынок. Я встретила тебя, и теперь мы всегда будем вместе…» – Синюга неожиданно нашла более и менее подходящие слова в своё оправдание. Точнее сын, будто предчувствуя неладное, подсказал ей эту, во всех отношениях приличную версию. Тогда как самой Рае лишь оставалось подтвердить её. Что она с величайшим облегченьем и сделала.

«Как же. Ждала она… – непроизвольно вырвалось у Юрия Александровича. – …Походу, шлюхой была твоя мамаша… И опустившейся женщиной».

«Заткнись, сволота… – в отчаянии Райка перешла на истошный визг. – …Не верь, сынок. Андрюша, ни слушай их. Это они, из-завести…»

«Обожди, мама. Я сам разберусь… – сурово произнёс юноша. А после, решительно обратился ко всем, кто его слышал. – …Хотел бы я узнать: какая сука посмела оскорбить мою маму?»

– Александр Васильевич Угрюмов… – всезнающий Голос, в который уж раз оборвал, разгоревшуюся было склоку. – …Родившийся 15 декабря 1970 года и погибший от взрыва гранаты, 10 июля 1991 года, в 2:07 местного времени?

– Очевидно, вы правы. Вам видней… – почти равнодушно ответил чуть огрубевший юношеский голос.

– Через месяц твоя бабушка, Лидия Петровна получит извещение, о том, что ты пропал без вести в районе Советско-Афганской границы. Могу сказать больше. Столь тяжёлого удара Лидия Петровна не перенесёт, и твоя сестра останется полной сиротой… – зачем-то добавил Голос.

«Твою мать!.. Да ведь это сын мой, Сашка. Но, как?.. – изумился Василий. – …Сашок, узнаёшь меня?.. Ведь это я, твой папа. Как время быстро бежит. Кажется, совсем недавно на руках его носил, а ему уже девятнадцать. Было… – сконфуженно поправился Василий Иванович. После чего, дабы поскорее сгладить щепетильность создавшейся ситуации, добавил. – …А Иришка, сестрёнка твоя, как?

«Да пошёл, ты… – в ответ огрызнулся юноша. – …Твой поганый голос я сразу узнал. Точнее, уловил твой паскудный дух, с первого мгновения. Да только, никакой ты мне не отец. Гад, ты…»

«Саша, Бог с тобой… Разве можно так на отца?.. Какой никакой, а всё же я твой родитель. Помнишь, как катал тебя на машине; как ездили в «Детский мир»; как купил тебе грузовик на батарейках; как в футбол с тобой играли?.. Сынуля, ты вспомни. Ведь вместе нам было здорово…»

«Было, да сплыло. Ты же ни разу не поинтересовался: как мы?.. Ни разу не навестил нас. Ты, кстати, знаешь о том, что дед Ваня, семь лет назад умер? Знаешь, как тяжело было нам, малолетним детям, с бабушкой-инвалидом, тянуть крестьянское хозяйство, чтоб не помереть с голода?..»

«Парни, вы что ж, на Таджикской границе служили?..»  – разряжая взрывоопасную ситуацию, раскалившую белый туман, тихо спросил Юрий. Ему льстило то, что на фоне этих «субчиков», он выглядит гораздо предпочтительней.

«Так точно. Прямым рейсом оттуда, с окрестностей реки Пянж… – усмехнулся Андрей. – Тыщу лет, глаза б мои его не видели».