Солнце уже почти коснулось леса на противоположной стороне, вода из голубой превратилась в оранжевую, но на ней всё так же чётко и неестественно выделялся квадрат пустоты со стороной метра полтора. Он распахивался вровень с поверхностью воды, так что она то и дело плескала через края и стекала по стене со следами ржавчины и сварки. Ступени действительно были, но никаких признаков решётки или крышки, и вообще ничего больше вокруг. Фонарик добивал метров на шесть в глубину, не достигая дна. Изнутри ощутимо тянуло холодом.

– Как думаешь, – спросил склонившийся рядом Серёга, – что это за чертовщина?

– Без понятия. Часть водозабора, видимо, или какой-нибудь там клапан сброса. Блин, да не знаю, я экономический заканчивал.

– Как-то не очень безопасно выглядит. Ты уверен, что…

– Уверен, уверен, – соврал я и перекинул ногу через борт. – Ты, главное, тут подожди, зацепись веслом за край, что ли. Только дно смотри не порви.

Залезть оказалось непросто. Я был босой, и острая кромка люка больно впилась в пятки, стоило на неё опереться. Корячась, как червяк, я всё же нащупал ногой первую скобу, оказавшуюся почти ледяной, и начал спуск в холод и затхлую темноту. Это было очень странное ощущение: ты вроде погружаешься в воду, но при этом остаёшься сухой. Вот глаза оказались на уровне воды, потом пошла сплошная стальная плита.

Почти сразу звуки снаружи как отрезало, я слышал только плеск переливающихся через край волн и звук падающих капель далеко внизу, отдающийся многократным эхом и оттого какой-то странный. И ещё своё дыхание. Я монотонно перебирал руками, то и дело посматривал вниз, но дна было по-прежнему не видать.

Кожа покрылась мурашками, то ли от перепада температуры, то ли от неприятной обстановки. Вспомнилось некстати, как пацанами лазали по подвалам строек и всяким теплотрассам. Один нытик с нашего двора там упал, и рука, скользнувшая меж труб, сломалась в трёх местах. Это нам потом уже рассказали, что в трёх местах, а тогда он там так на руке и повис. Благо почти сразу вырубился от боли. Доставали его пожарники из соседней части, куда мы с криками прибежали за помощью. Ох и всыпали же нам тогда.

Зацепившись за скобу локтем, я вытер со лба пот и снова глянул вниз. Ничего, кроме очередного участка квадратной шахты, не углядел. Да какая ж тут глубина-то, а? И тут раздался, отражаясь от стенок, невнятный то ли стон, то ли рёв. Я дёрнулся и едва не сорвался, прежде чем понял, что это Серый спрашивает сверху, всё ли нормально. Голова толстяка чёрным силуэтом торчала на фоне светлого квадрата неба, ставшего размером не больше салфетки.

– Порядок! – заорал я, и сам от себя чуть не оглох. – Дна пока нет!

Стена от наших голосов слегка вибрировала, я буквально на нервах ощущал, как колышутся за ней огромные массы воды, прогибая металл. Решил про себя, что ещё метров на семь спущусь и баста. Птичку до слёз жалко, но я человек уже немолодой, мамон пусть и небольшой, но собственный, так что надо трезво рассчитывать силы. С такими невесёлыми мыслями продолжил пересчитывать ступеньки. И минуту спустя что-то вокруг изменилось.

Думаю, дело в акустике. Акустика там была такая… Сложно это описать. Звук уходил по шахте вверх и вниз, потом возвращался, уже изменённый, гулкий и затянутый, смешивался опять. А тут вдруг появилось ощущение обширного пространства, прям реально большого. Уж не знаю, какой орган чувств у человека за такое понимание отвечает, но как есть. А вскоре ещё подуло ветерком по голым ногам. Шахта закончилась, теперь я висел, как блоха, на стене огромного подводного бака. Куда ни глянь, луч просто уходил в черноту и не возвращался. Снизу тихо плеснула вода, и я разглядел на ней что-то белое. Мой коптер.