– Здравствуйте! Заблудились? Чем могу помочь?

Она довольно робко подошла к воротам, смущенная, что оказалась невольной свидетельницей ссоры.

– Нет. Я в гости приехала, просто прогуливаюсь. Случайно услышала вашу беседу со стариком.

– Беседу? – добродушно переспросил юноша. – Никто давно уже не беседует с Бертом Ювеллом. Совсем свихнулся. Можно сказать, деревенский сумасшедший. К сожалению, Том и Джерри копаются у него в огороде, которым он непомерно гордится. Выигрывает призы, выставляя на конкурсах луковицы и прочее. Я ему говорю: натяни сетку, поставь плетень, чтобы коты не лазали, пока рассада не вырастет. А старый упрямый дурак тупо стоит на своем.

Разъясняя сложившееся положение, юноша шагал по заросшей дорожке и теперь подошел к Мередит, остановившись за некрашеной калиткой. Вблизи он оказался старше – молодым человеком лет двадцати пяти, и Мередит удивилась своей ошибке. Он держал на руках кота, почесывая дымчатые ушки. На пальцах какие-то белые полосы, как бы от высохшей глины.

– Неужели действительно разбросает отраву? – озабоченно спросила Мередит и протянула руку, к которой Том высокомерно принюхался, позволив, однако, себя погладить.

Молодой человек нахмурился, оглянулся на соседний коттедж:

– Может. Давно грозится. Наверняка не врет, что у него есть яд. Бог знает что хранится в садовом сарае. Сарай не запирается, и я как-то туда заглянул, отыскивая пропавшего Джерри. Брата Тома. – Он кивнул на кота у себя на руках. – В жизни не видел столько хлама. Я сам не очень аккуратный, – небрежно махнул он рукой на заросший сад, – но сарай Берта, пожалуй, самое безобразное место в деревне. Там такое старье, что, если вскрыть бутылки, одни испарения парализуют любого. Не удивлюсь, если как-нибудь ночью они взорвутся и в случае удачи унесут с собой старика. – Молодой человек усмехнулся, и Мередит улыбнулась в ответ.

– Я остановилась в старом ректории.

Усмешка на губах молодого человека как бы на мгновение застыла. Потом он равнодушно заметил:

– Там живет Ева Оуэнс.

– Да. Я ее двоюродная сестра.

– Правда? – Молодой человек задумчиво посмотрел на нее, и Мередит недовольно почувствовала, что краснеет. Угадала его мысль. Разве такая простушка может быть родственницей красавицы Евы Оуэнс?

– Правда, – услышала она свой слишком резкий ответ и мысленно выругалась.

Он мило извинился.

– Простите, что я вытаращил глаза. Просто немного их знаю. Ну, прекрасная и знаменитая Ева не особенно удостаивает меня вниманием, а с Сарой мы были когда-то добрыми друзьями.

– Вот как? – с любопытством переспросила Мередит. – Я с нетерпением жду встречи с Сарой. Давно ее не видела.

– Тогда увидите, как она изменилась, – небрежно молвил молодой человек. – Меня зовут Филип Лорример. Я гончар. – Объяснились следы глины. – Мастерская с той стороны. Жизнь бедная, но честная. – Филип Лорример саркастически усмехнулся.

– Очень хотелось бы как-нибудь заглянуть, если можно.

– Разумеется, в любое время. – Филип спустил с рук кота, который пошел прочь, задрав хвост, и уселся под дверью на лестнице. К нему подошел другой, почти точно такой же, сел рядом. – До помолвки и переезда в Лондон Сара не раз заходила помочь, – продолжал он.

– Она умеет формовать глину… кажется, так говорится?

– Боже упаси. Из ее рук выходили безумные вещи. А рисунки на керамике удавались. Собственно, она подолгу просиживала со мной рядом. – Он пожал плечами.

– Вы придете на свадьбу?

Филип сморщился.

– Вряд ли. Видом не вышел.

– Как я понимаю, в церкви больше не служат. Нет приходского священника?

– Как такового нет. Есть целая команда пастырей. Заботиться о наших душах едет из города тот, кому по жребию не посчастливилось вытянуть короткую соломинку. Никто не видит особой необходимости в заботе о наших душах, поэтому душеспасители приезжают лишь раз в две недели. По-моему, в списке приоритетов мы стоим следом за осажденными обитателями испоганенных городских высоток.