Ещё раз оглядываю девушек. Пожалуй, без сысковика не обойтись.

– Аши, – оборачиваюсь к той. – Кем работаешь?

– Швее помогаю вышивать.

– Вышивать, значит? – приближаюсь, беру её руку. Пальцы тонкие, чуткие, подвижные. – К моему камзолу тоже приложилась?

– Немного, хозяин, – розовеет смущённо.

– Так, – отпускаю руку. – Вы трое идите к себе и ждите моих распоряжений.

– Господин? – пытается пискнуть Сандра. – Мне тоже?

– А что с тобой не так? – прищуриваюсь.

– Матушка сердечный приступ заработает, а батюшка пойдёт всем зубы пересчитывать, если я до темна не вернусь…

– Ну пускай приходит, вместе посчитаем. Никому замка не покидать! Ясно?

– Да, господин, – подозреваемые спешат скрыться с моих грозных глаз долой.

– Нелли! – рявкаю.

– Да, хозяин, – тут же образовывается в дверях нянюшка.

– Позови мне Леонтия, да поскорее!

– Уже, хозяин. Так и подумала, что сысковик вам понадобится, давно послала. Ждёт.

– Давай его тогда сюда, – ворчу. Всегда-то она успевает раньше меня подумать!

Нелли кивает, словно согласна с тем, что успевает. Спешит исполнить.

– Пойдёшь со мной на бал? – снова смотрю на Аши, присаживаюсь на край стола. Вообще-то хотел без вопросов обойтись, но не силовать же мне служанок балами! Небось каждая из них об этом мечтает, а если не мечтает – другую поищу.

– На бал? – удивляется.

– Не хочешь?

– Что вы, хозяин, я с радостью! Неожиданно просто… Завтрашний, чтоль?

– Завтрашний! Потому бегом платье шить, всех швей подними, чтобы самой красивой у меня была! Представим тебя какой-нибудь дальней родственницей… потом придумаем. Всё ясно?

– Куда уж яснее, – улыбается, в глазах по хризантеме распустилось. Сложно сдержать суровый взгляд при виде цветущей девушки.

В дверях чуть притормаживает, с опаской пропуская Леонтия.

Ашина реакция объяснима: пол-лица Леонтия покрывает объёмный, тяжко заживавший магический шрам. Из-за него же сысковик, некогда обучавшийся в школе самого Владыки Следа, больше не может исполнять работу: заметен слишком. Потому и занимается у меня в замке счетоводством. Впрочем, в бумажной работе ему помогает экономка, а сысковик всё больше за людьми приглядывает да дело одно для меня ведёт. Уже, надо полагать, не одно будет. Хороший он сысковик, а кроме того – в доверии у нашей семьи. Редкость на сегодня.

– Слушаю, Джарес, – Леонтий направляется к камину, как обычно не придерживаясь условностей. Давно уже в годах, ему простительно. – Что за цирк ты устроил во дворе? Захотелось щегольнуть перед девицами мускулистой грудью да волосатыми ногами?

– Нелли рассказала?

– Теперь ты рассказывай.

Сосредотачиваюсь, и, стараясь ничего не упустить, веду повествование о том, как в моём камине ужом крутилась да белугой верещала нагая девица. Уж и самому галлюцинацией сдаётся. Может, зря я всем хвосты накрутил?

– В итоге у тебя три подозреваемых, – подвожу. – Дочь знахарки… не думаю, да и не родня она Рену, но подкуп исключать нельзя.

– Почему не родня? Не припомню, чтобы Тария кому её отца демонстрировала.

– Ну… – теряюсь, а ведь действительно. – Просто с детства же на виду.

– То, что на виду, легче всего скрыть! Говорю тебе как сысковик. Кого ещё заприметил?

– Две сестрицы, селянские девицы – это уж ты мне расскажи, мог ли Владыка Эдинг там прогуляться. Не с тех ли пор батька ихний всем зубы пересчитать норовит? Может, сравнивает?

– А у Владыки Дверей проблемы с зубами? – заинтересовывается Леонтий.

– Понятия не имею, я-то не считал, – хмыкаю. – Ну и про Аши узнать бы, как её из земель Времени к нам занесло, что за дочь купеческая да где родители. У меня, знаешь ли, в последние полгода подозрительности прибавилось.