Ирас прижался к ее спине, обняв за талию и проведя носом по виску прошептал на ухо:

— Ты знаешь, что ради тебя я убью не только принца, но и короля со всей свитой? Лишь прикажи и я залью их дворец кровью.

Она прикрыла глаза и тихо прошептала:

— Знаю. Поэтому и не приказываю. Это решит лишь часть наших проблем, но не все.

Ирас повернул ее к себе лицом и приподнял пальцами подбородок.

— Все будет хорошо, — сказал он и мягко поцеловал ее.

Прижавшись к нему крепче, она углубила поцелуй, пытаясь перенять уверенность Ираса. Он на все проблемы смотрел со снисходительной усмешкой и твердым убеждением, что справится с любой ситуацией.

Ирас даже никогда не использовал такого слова как «проблема». Для него любая трудность была «задачей, которую нужно решить». Ну или в крайнем случае «вопросом», но никак не проблемой.

Как же хорошо, что он всегда был на ее стороне. Рядом почти с самого детства, и как же чудесно, что пусть и не сразу, но она смогла разглядеть в нем мужчину.

Нежась в поцелуе, Элизабет с громким удовлетворенным стоном выгнулась, когда Ирас крепко прижал ее к себе, почти до хруста в ребрах. Сильно и собственнически.

Он всегда был с ней ласков и осторожен, мог сладко мучить ее в прелюдии почти часами, с вечной ухмылкой слушая мольбы, но никогда не был груб.

Даже когда она просила.

Их секс всего несколько раз был животным и диким, сразу после того, как Элизабет пытались убить и ей чудом удалось избежать гибели. Не без помощи и участия Ираса, конечно же.

А после он всю ночь не выпускал ее из кровати, беря жестко, почти жестоко до синяков и стертых коленей. Будто наказывая за то, что она посмела подвергнуть себя опасности, что была не осмотрительна и доверилась не тем, что рисковала собой.

Что чуть не ушла от него, пусть даже и за грань.

Были еще моменты, когда именно Ирас оказывался на краю и чуть не погибал. Но это уже были ночи, когда он торопился почувствовать вкус жизни, и они не были настолько необузданными, как когда опасности подвергалась она.

Поэтому сейчас, чувствуя объятья на грани грубости, она сразу поняла, что что-то не так.

Элизабет хотела прервать поцелуй, чтобы спросить, вот только Ирас, который всегда уступал ей, сейчас наоборот прижал ее еще сильнее, не давая уйти и яростно целовал, почти кусая за губы.

Когда Лиз уже решила, что сейчас отключится от недостатка воздуха, Ирас прервался, дыша так же тяжело, как и она.

С трудом отдышавшись, она прошептала:

— Что тебя тревожит?

Ирас смотрел на нее пристально, изучая каждую деталь, ресницу и черту, словно художник, которому предстоит рисовать ее по памяти.

— Я люблю тебя всю свою жизнь и всегда буду любить, — он бережно погладил пальцами ее щеку. — Я никогда и ни за что тебя не брошу и не оставлю, Элизабет. Гнать меня будешь, не уйду.

Вопреки красивым словам она наоборот напряглась и почувствовала неладное. Ирас уже однажды признался ей в любви, вот только он не из тех, кто будет говорить об этом каждый день. Если он сказал что-то один раз, то не видит смысла повторять одно и тоже, а когда это изменится, то он даст знать.

Почему же тогда сейчас он об этом заговорил? Еще и назвал ее полным именем. К чему все это?

— Что значит «буду гнать»? — непонимающе улыбнулась она. — Ирас о чем ты? С чего ты решил, что я захочу тебя прогнать?

Она кончиками пальцев коснулась его лица, невесомо оглаживая щеки и губы.

— Я никогда не откажусь от тебя, Ирас. Мы всегда будем вместе.

Из его взгляда тут же ушло напряжение, но она успела увидеть в глазах мелькнувшую тоску и печаль, словно она все же решила прогнать его. Ирас прикрыл веки и коснулся ее лба своим, держа в крепких объятьях.