– Что это? – настороженно спросила я, беря бумаги.

– Счета за всё, что вы здесь натворили, – с обезоруживающей белоснежной улыбкой ответил он.

– 40 000 долларов?! – почти прокричала я, добравшись до отметки «итого».

– Радуйтесь, что не дошли до нижнего зала клуба, – рассмеялся Рон.

– Сколько же мне придётся на тебя работать, чтобы возместить долг? – осипшим голосом, спросила я.

– Столько, сколько потребуется. И не забывай, что предложение для твоих друзей художников всё ещё в силе. А также если кто-то ещё захочет вносить деньги в уплату долга – я не буду возражать, – спокойно ответил он.

– Что ты хочешь, чтобы я для тебя делала? – вернув себе былой настрой, спросила я. Если не только я буду отвечать за последствия нашего веселья – всё в порядке. И я прослежу, чтобы каждый внёс свою лепту.

– Будешь работать официанткой, когда клуб отроется, – пожав плечами, ответил Генри, – по тебе видно, что никакими танцевальными навыками ты не обладаешь. Бармен скорее тоже получится плохой. На кухню я тебя не пущу. Если захочешь – будешь убираться после закрытия клуба. Но не советую, будет тяжело после целой ночи стояния на ногах. Ещё вопросы?

– А что я буду делать, пока клуб не откроется?

– Уж поверь, в том хаосе, что сейчас царит в здании – тебе всегда найдётся работёнка.

– Сколько ты будешь мне платить? – продолжила задавать вопросы, доставая из кармана брюк сигареты.

– 30 долларов в час устроит? Работа с десяти вечера до шести утра. Один плавающий выходной. Условие – чаевые в общую корзину, потом всё равномерно делится между официантками и барменами.

– Какие хорошие условия, – я по опыту знала, что 30 баксов это очень-очень хорошие деньги. Фактически, за год я самостоятельно смогу расплатиться с Роном, не питаясь хлебом и водой. Это сделало меня подозрительной. – С чего ты так расщедрился на девчонку, которую знаешь меньше суток?

Рон выхватил из моих рук сигарету.

– С того, что не могу иначе. Я уже заключил несколько договоров с другими официантками и если я буду тебе платить меньше – это вызовет ненужные расспросы, которые одинаково вредны как тебе, так и мне. И вот ещё одно условие – в моём клубе ты не куришь.

– Да что ты привязался к моим сигаретам?! – взъярилась я, раздражённо смотря на мужчину. – Тебе какое дело? Ты что мой отец, чтобы указывать, что я могу, а что нет?

– Нет, я твой работодатель. И поскольку официантки, как и танцовщицы – лицо клуба, я не хочу, чтобы у нас работали курящие девушки, это не нравится посетителям.

– Замечательно, – со злобой протянула я, чувствуя, что возразить-то нечем.

– Не злись, тебе это не идёт, – Рональд тяжело вздохнул, откидываясь на спинку стула.

– Слушай, может я устроюсь на другую работу, а тебе просто деньги буду приносить? – с неприкрытой надеждой в голосе, поинтересовалась я, наклоняясь над столиком.

– Не вариант, – отрицательно покачал головой Рон.

– Но почему? – спросила раздосадовано, приземляясь обратно на стул.

– Ну, во-первых тебе это не выгодно. Ты не найдёшь в этом городе работу, на которой тебе будут столько же платить, – с усмешкой проговорил Рон, – во-вторых это послужит тебе и твоим друзьям уроком – как себя вести нельзя. Это большой город, Лея, большой и опасный. Вы совершили мелочь по меркам Нью-Йорка, но и её отыграть не смогли. Твоё присутствие здесь послужит сдерживающим фактором для твоей «семьи».

– Что ты узнал о Генри? – спросила резко, впиваясь в него взглядом. Я словно бы знала, что здесь кроется основная причина, почему Рон хочет держать меня на виду.

– Это тебя не касается, – парировал мой выпад Рон. – И хватит задавать вопросы. Переходим к делам. Твоя задача на сегодня – убрать весь мусор, оставленный строителями. Помимо ремонта бара, сегодня также установили раковины в туалетах и прочистили канализацию. Сегодня ты уборщица, Лея. Где что лежит – знаешь. Можешь приступать.