Нитти, облаченный в дымчато-серый свитер с высоким горлом, открыл ей дверь. Выглядел он примерно на шестьдесят, и его лицо напоминало чернослив.

– Моей жены нет дома – так нам будет спокойнее, – сказал он, провожая ее в гостиную.

Окно выходило на освещенную колокольню Торраццо, и Итала полюбовалась ею несколько секунд с легкой завистью.

– Принести вам что-нибудь выпить? – спросил Нитти. – Ликер, бокал вина?

– Я еще не ела, но все равно спасибо.

– Хотите, я посмотрю, не оставила ли жена что-нибудь в холодильнике? Не ожидал, что вы придете на пустой желудок…

– Не беспокойтесь, все в порядке. Могу я закурить?

– Конечно. – Он указал на напольную пепельницу из хромированного металла.

Итала подтянула ее к себе и закурила «МС»[8]. Магистрат, обрезав сигару «монтекристо», зажег ее длинной деревянной спичкой.

– Я слышал о вас много хорошего, суперинтендант.

– И что же?

– Говорят, вы большая ловкачка и делаете все возможное, чтобы это скрыть. – Нитти выдохнул дым. – Точно ничего не хотите? Даже содовой?

– Точно.

Нитти выбрал из комода-бара бутылку мандаринетто, налил себе на два пальца и снова примостился на край кресла.

– Позвольте, я перейду прямо к делу. Что вы знаете о Букалоне?

Итала снова удивилась – не только потому, что он спрашивал о самом важном расследовании в этой области за последние годы, но и потому, что он употребил кремонское название рыбы, в честь которой получил прозвище убийца.

– То же, что и все. Я никогда не вникала.

– Давайте я расскажу вам о его жертвах. Семнадцатилетняя Карла Бономи жила в Эзине, что в провинции Брешиа, и работала официанткой в семейной пиццерии «Якорь». Каждый день в девять утра она открывала заведение. Но однажды утром, три года назад, когда приехали ее родственники, рольставня все еще была опущена, а велосипед девушки был прислонен к стене. На протяжении года они не получали от нее никаких вестей, а потом…

– Потом нашли труп, – произнесла Итала, закуривая еще одну «МС». Она надеялась, что Нитти не затянет свое повествование слишком надолго.

– Да, в ручье в паре километров от ее дома, – подтвердил Нитти. – А примерно через год пропала Женевьева Рейтано. Тот же возраст, жила в Изола-Доварезе… Знаете, где это?

Итала кивнула. Это был небольшой островок на реке Ольо.

– Женевьева училась на секретаря при церкви Санта-Мария дельи Анджели в Кремоне. Она происходила из очень бедной и достойной семьи, и, к сожалению, это обернулось проблемой. – Нитти встал, чтобы налить себе еще мандаринетто. – Родственники не сообщили о случившемся, будучи уверены, что девушка сбежала из дома из-за их финансовых обстоятельств. Только через пару месяцев они поговорили об этом со священником, который убедил их обратиться к карабинерам, но к тому времени восстановить ее передвижения оказалось очень сложно. И когда ее несчастные останки нашли в шлюзе По, смерть сочли несчастным случаем.

– Но это было не так, – не выдержав его слащавого тона, встряла в паузу Итала. – Третью девушку нашли пару месяцев назад у опоры моста Понте ди Ферро. Кристине Мадзини тоже было семнадцать лет. Я присутствовала на ее похоронах.

– Никто не заподозрил, что это убийства, и мне пришлось распорядиться, чтобы все аутопсии были проведены повторно, – продолжал Нитти, раздраженный тем, что его перебили, – и изучить передвижения жертв. Благодаря этому я обнаружил связь между тремя девушками и человеком, которого я арестовал. Как вы, возможно, знаете, это Джузеппе Контини, заправщик с несколькими судимостями. Несмотря на разницу в возрасте, он состоял в отношениях с третьей жертвой, его заправка находилась по дороге в школу второй жертвы, и он посещал пиццерию первой жертвы. А если не было четвертой, так это потому, что мы вовремя его остановили.