Андропову нравился этот образованный импозантный сорокалетний человек.

– Садитесь, Борис Николаевич. Наверное, хотите курить?

– Очень, Юрий Владимирович.

– Ну что ж. Тогда давайте прогуляемся по участку.

Они шли по дорожке, мимо закованных мокрым снегом деревьев. Пригревало теплое солнце, и подтаявший снег с шумом падал на оседающие сугробы.

– Последний снег, – задумчиво сказал Андропов, – больше наверняка не будет такого снегопада. Вы любите снег, Борис Николаевич?

– Я, Юрий Владимирович, предпочитаю лето, песок, пляж.

– Вы еще молоды, Борис Николаевич, вас влечет пляжная суета, теплое море. Любовь к зиме приходит с годами. Снег – это седина. А седина – преддверие старости.

– Ну зачем же так, – искренне расстроился Михеев.

Андропов уловил эти нотки в его голосе. И поверил ему.

– Ну что расскажете, Борис Николаевич? – спросил председатель.

– Юрий Владимирович, мой аппарат упорно работал и подготовил справку. – Михеев расстегнул молнию папки и протянул председателю несколько листков машинописного текста.

Андропов взял, полистал.

– Десять страниц.

– Так точно.

– Тогда поскучайте, пойдите покурите, а я поработаю с вашим материалом.

Андропов взял справку и пошел к веранде. Он знакомился с материалами больше часа. Когда Юрий Владимирович спустился на веранду, Михеев читал журнал «Огонек». Он встал, выжидательно глядя на Андропова.

– Садитесь. Я доволен. Весьма точный и интересный документ. А главное, очень перспективна аналитическая часть. Вот какой у меня вопрос… – Андропов пролистал справку, остановился на странице, где несколько абзацев было подчеркнуто красным карандашом. – Борис Николаевич, что это за история с ереванским банком?

– Мы с достаточной долей ответственности, Юрий Владимирович, можем предполагать, что из банка, кроме денег, были похищены уникальные изделия Фаберже и редкие ювелирные украшения известных мастеров.

– Насколько я помню, это преступление было раскрыто?

– Так точно, задержали преступников. Но почему-то еще за три месяца до их ареста Щелоков и начальник ГУБХСС доложили Брежневу, что преступники уже арестованы, и прекратили дело.

– Любопытно. Очень любопытно. Мы сами не знаем, в каком обществе живем.

– Более того, журналист Юрий Ельцов, который начал вести собственное расследование, был арестован при весьма странных обстоятельствах и осужден на два года по двести шестой статье. Ельцов – человек в высшей степени законопослушный, мастер спорта по боксу в прошлом, журналист с именем, окончил Ленинградское училище, служил в ГДР в спецподразделении ГРУ, год провел в Мозамбике.

– Корреспондентом?

– Нет, был мобилизован и служил в спецназе.

– А в чем заключается странность обстоятельств?

– Дело в том, что Ельцов, по нашим агентурным данным, достаточно близко подошел к подлинной истории ограбления ереванского банка. Написал статью. Утром, перед началом работы, зашел позавтракать в шашлычную на бульваре у Пушкинской площади. Сделал заказ. Начал есть. За стол к нему сел человек, который внезапно ударился об стол лицом. Тут же подоспела милиция, его отвезли в 17-е отделение, и люди из МВД…

– Почему из МВД?

– Потому что они его задерживали и оформляли. Короче, он получил два года. При аресте у него был изъят текст статьи.

– Интересно, – Андропов постучал пальцами по столу, – очень интересно.

– В зоне на Ельцова дважды покушались уголовники. Но его спасло смешное обстоятельство. В лагерь этапировали рецидивиста Петракова по кличке Петро, одного из самых крупных уголовных авторитетов. Когда-то Ельцов спас его.

– Прямо роман в духе Дюма, – усмехнулся Андропов.

– Скорее, это сочинение Эжена Сю.