Впрочем, хирургу, вышедшему на встречу с родителями тяжелого пациента, не раз приходилось сообщать плохие новости отчаянно надеющимся на чудо близким безнадежных, так что к их мольбам и даже истерикам он давно привык и научился абстрагироваться. Потому сейчас просто сообщил не самые радостные факты, сохранив при этом лишь легкий налет участия в интонациях:

– У вашего сына перелом ребер, причем два из них пробили легкое, компрессионный перелом позвоночника и закрытая травма черепа со сдавливанием головного мозга. Мы сделали операцию, в настоящий момент жизни пациента прямых угроз нет… Но он сейчас в коме третьей степени, так называемой атонической. Было кровоизлияние в мозг, так что… Никаких утешительных прогнозов я, увы, вам дать не могу.

Мама Георгия закрыла рукой рот, отпустив рукав и издав при этом какой-то малопонятный писк, глаза ее тут же налились слезами. Вместо нее заговорил отец, усталым, надтреснутым голосом человека, ни на что не надеющегося, а просто говорящего то, что он обязан сказать:

– Доктор, ведь можно же что-то сделать? Как-то помочь Жоре? Поверьте, мы не постоим за ценой, если действительно можно хоть что-то, хоть как-то…

– Надо было машину ему новую купить! Хорошую, не битую, с работающими подушками безопасности!!! Вот когда деньги нужно было тратить!!!

И хирург, и говоривший с ним отец постарались не обращать внимания на маму, уже сорвавшуюся на истерику и готовую обвинять буквально всех и вся. Впрочем, последнее ее обвинение было вполне справедливым…

К удивлению и бескрайней радости родителей, тут же обретших надежду и вцепившихся в нее, словно в спасательный круг, доктор утвердительно кивнул:

– Сейчас проводится экспериментальное тестирование нового медицинского оборудования, способного, по замыслу создателей, помочь пациентам в коме. Оно стимулирует нормальную активность головного мозга, ускоряя выздоровление, и одновременно считывает его показатели, что помогает нам эффективнее мониторить состояние больного. Мне известно, что было уже несколько удачных случаев выхода из комы после применения этого оборудования. И также одна смерть – впрочем, эта смерть была прогнозируема, и фактор влияния тестируемого оборудования расчетно невелик… Однако я должен предупредить вас обо всех возможных рисках, в том числе и о летальном исходе. Для использования оборудования необходимо письменное согласие и подписание договора с близкими родственниками пострадавшего.

Мама Георгия замерла, впав в ступор после слова «смерть» и не в силах трезво оценить ситуацию. Поэтому вновь заговорил отец:

– Скажите, доктор, как бы вы поступили на нашем месте?

Хирург позволил себе легкую улыбку, разведя при этом руками:

– Послушайте, случай тяжелый, но люди выходили из комы и сами, и по-прежнему выходят… Никто не может дать вам стопроцентных гарантий.

Отца подобный отстраненный ответ ожидаемо не устроил, и он повторил вопрос:

– Доктор, никто не собирается вас засудить за ваши слова или ссылаться на них после, будем считать, что вы уже озвучили все риски. А теперь ответьте, пожалуйста, искренне: как бы вы поступили на нашем месте?

Хирург молчал долгих пять секунд, после чего панцирь его отстраненности раскололся, и ответил он действительно искренне:

– В этой ситуации я бы рискнул и дал близкому человеку еще один дополнительный шанс.

Выслушав его, папа Георгия утвердительно кивнул:

– В таком случае мы подпишем документы.

…Они стояли у окна больничной палаты, наблюдая за тем, как врачи тянут к перебинтованной голове их сына какие-то провода, нацепив на нее сверху шапку из присосок наподобие той, что используется при ЭКГ. Рядом стоял навороченный компьютер – основное тело нового оборудования, способного, по словам хирурга, помочь Жоре выйти из комы…