Наверное, я что-то действительно произнес вслух, потому что девушка посмотрела на меня странными глазами, приняв, вероятно, за сумасшедшего. Но я действительно сошел с ума, если захотел сделать своей любовницей собственную жену. Я поступил бы разумнее, ревниво оберегая ее.

В час дня я вернулся домой и внезапно предложил Одиль отправиться в путешествие в Арьеж, где у нас было имение, полученное Одиль в приданное. С тех пор, как мы поженились, мы ездили туда только три раза, хотя постоянно обещали друг другу бывать там почаще. Это были те обещания, которые обычно не выполняются: последний раз мы были там года три тому назад.

– В Арьеж! – воскликнула Одиль, даже не дав мне закончить. – Что за странная идея?

Ее рука так резко дернулась, что она опрокинула бокал.

– Какая же я идиотка! Нельзя быть такой неловкой.

Пока она промокала салфеткой пятно от вина на скатерти, я исподтишка наблюдал за ней. Неловкость, в которой она себя обвинила, была на самом деле страхом. Она испугалась того, что ей придется расстаться с Лабордом в самом начале их рискованного опыта. Я был в этом абсолютно убежден, хотя мог и заблуждаться. В ситуации, в которой мы оказались, я был склонен даже в самых незначительных вещах видеть смысл, существовавший, скорее всего, только в моем воспаленном воображении. Это к тому же мешало мне здраво оценивать и анализировать факты. Одиль отказывалась от этой поездки и тогда, когда еще не знала Лаборда. Она и раньше опрокидывала бокалы. Но сегодня вечером Лаборд положит письмо в дупло старого дуба, а моя жена пойдет за ним позднее или завтра утром. За письмом, в котором будет описано первое свидание и будет готовиться второе.

Бокал слегка треснул, хотя и не разбился.

– Белый бокал, – заметила Одиль, и голос ее тоже прозвучал как-то надтреснуто. – Это к счастью.

Я ничего не ответил.

После обеда я снова уехал в Париж и отправился к тому торговцу мебелью, у которого мы в свое время купили секретер для Одиль. Сказал, что потерял ключ, и без особого труда получил дубликат. Теперь я мог следить за развитием авантюры и по письмам тоже.

Незадолго до шести часов вечера я зашел на завод и вызвал к себе Демонжо. Это был очень хороший инженер, которому я полностью доверял, и теперь сердился на себя за глупые вчерашние подозрения в его адрес. Как ни странно, но, читая письма, я испытывал еще и облегчение от того, что соблазнителем оказался другой человек.

Когда он пришел, я сказал ему:

– Я тебя приглашаю пообедать у нас. Жена хочет сегодня вечером поиграть в бридж.

– Хорошо, патрон. Но сначала…

Он провел меня по всему заводу, в деталях объясняя мне некоторые улучшения, которые он намеревался ввести в производство одного из наших самых важных изделий. Я слушал его, но так рассеянно, что он это заметил.

– Что-нибудь случилось, патрон? Вчера ты был так воодушевлен моим проектом, собирался детально поговорить о нем сегодня. А вместо этого…

Я только жалко улыбнулся в ответ. Мое воодушевление, мое спокойствие были у меня отняты вместе с моим счастьем. Отныне моя жизнь превратилась в кошмар, где были только мучения. Кроме того, меня мучила безумная ревность, и я знал, что не найду покоя, пока не возьму реванш.

Я зашел в контору завода, подписал несколько бумаг и мы отправились ко мне через лес и парк. Проходя мимо старого дуба, Демонжо вдруг сказал:

– Его надо спилить.

Я вздрогнул. Неужели он тоже заметил проделки Одиль и теперь предлагает мне уничтожить этот почтовый ящик?

– Зачем?

– Да оно насквозь прогнило, это дерево, того и гляди рухнет и придавит кого-нибудь.

Нет, он ничего не знал, иначе не говорил бы с таким легкомысленным безразличием. Я заставил себя рассмеяться: