– Явилась, воровка.

Удар у меня как молния, особенно с левой руки. Ирке везет, что мой кулак обрушивается только на планшет. Он, бедолага, хрякает и покрывается паутиной трещин. А Ирка сидит с разинутым ртом, застыла, ни бе ни ме.

Наша молоденькая биологичка до этого рисовала на доске таблицу функции белков. От резкого звука ее спина вздрагивает, биологичка поворачивается лицом к классу и робко спрашивает:

– Ребята, что происходит?

– Всё в порядке, – раздается голос с последнего ряда. Это уже вступает красавчик Ильяс, наш негласный лидер. – Мы сами разберемся, – усмехается он.

После уроков начинается. Ко мне подходит Ильяс и заводит такую песню:

– Ну что, Артемьева, как будем возмещать материальный ущерб? Деньгами или натурой?

За его спиной радостно посмеиваются мои одноклассники, предвкушают нехилое представление. Кто-то выкрикивает писклявым голосом:

– У нашей умницы проблема. Денежки не водятся, а согрешить – мама не велит.

– Ошибаешься, – улыбается Ильяс. – У Артемье вой мать шлюха. А дети наследуют качества родителей. Значит, доченька вся в маму.

От волнения у меня начинает дергаться под лопаткой и хочется в туалет по-маленькому.

– Ребята, не надо, – прошу я. – Я больше не буду. Хотите, я перед Иркой извинюсь. Ира! – кричу я, отыскивая ее глазами в толпе за спиной Ильяса.

– Не отвлекайся, – командует Ильяс.

Он делает шаг вперед и обхватывает мои плечи. Я не пойму, что делать, в голове сплошная каша. Да еще этот проклятый страх. Он превращает человека в бессильную амебу.

Потом чувствую, что хватка Ильяса ослабевает, одна его рука сползает вниз вдоль спины. Ниже, ниже и вот уже сжимает половинку моей попы.

В голове что-то щелкает, я дергаюсь в объятиях Ильяса, делаю пол-оборота и перехватываю его кисть. Мой тренер называет это болевым приемом – рычаг кисти наружу.

Мы оба, Ильяс и я, оказываемся на полу. Ильяс подвывает от боли, а я удерживаю его кисть и цежу сквозь зубы:

– Еще раз прикоснешься ко мне – я тебе пальцы выломаю.

Я даже не соображаю, что повторила угрозу маминого Дениса.

Да и соображать некогда. Я тут же получаю удар в голову.

Лежу на полу в позе эмбриона и едва успеваю прикрывать голову. Но бьют ногами. По ребрам. После каждого удара из горла вылетают хриплые звуки. Потом что-то тяжелое обрушивается на мою спину – ха! Наверное, прыгает крупная девица. Из меня вылетает душа. Меня уже нет.

Ан нет, оказывается, я еще здесь, только подняться не могу. Вижу, как Ильяс оттаскивает озверевших одноклассников, что-то кричит им.

Кое-как он доводит меня до нашей «хрущевки», стучит в нашу дверь и исчезает.

У меня отвратительная привычка. Когда напрягаю мозг, чтобы, например, решить задачку на контрольной, то непроизвольно начинаю грызть шариковую ручку. Сама не замечаю, как это получается. А к концу урока колпачок ручки превращается в кашу.

Вот и сейчас я сижу и придумываю, как заработать денежки на погашение кредита. Потому что школа школой, но каникулы уже на носу. Можно будет забыть проклятую школу, а долг по кредиту не забудешь: коллекторы постоянно напоминают. Надо что-то предпринимать. Я уже весь Интернет перекопала, ничего подходящего нет. Зато две ручки сжевала.

Наконец принимаю решение позвонить Зин Зинычу. Он человек мудрый и добрый, а значит, поможет не только советом, но и делом. Звоню:

– Зиновий Зиновьевич, это я.

– Ну что, Светлана Анатольевна, поговорим за жизнь? – отвечает он.

Излагаю свою проблему. Хочу рассказать коротко и ясно, но у меня одно цепляется за другое и получается бесконечная сага. Я уже сама запуталась и начинаю повторяться. А Зин Зиныч слушает и молчит. Потом вежливо перебивает меня.