Бакстер постоянно сопровождал инопланетянку, и теперь она одобряла его привязанность. Бакстер понимал, чтó ей нравилось и не нравилось, а также защищал ее от большинства желавших пригласить ее великосветских дам и торговых агентов. По мере того, как лектванка находила его полезным, Бакстер чувствовал, что его присутствие ей необходимо, и теперь его не интересовало ничто на свете, кроме Лурулу.

До его ушей дошли похабные слухи, о чем он вынужден был с беспокойством сообщить лектванке. Она удивилась: «Неужели?» – и полностью потеряла интерес к этому вопросу. Бакстер разозлился и ушел.

Он организовал ежедневные двухчасовые интервью девушки с учеными – биологами, физиками, лингвистами, историками, антропологами, астрономами, инженерами, военными технологами, химиками, бактериологами, психологами и прочими. В целом они находили ее сведения обширными и возбуждающими большой интерес, но расплывчатыми в деталях – они оказались полезными главным образом лишь в том, что она сумела обозначить границы еще не изученных областей знания.

После одного из таких «заседаний» Бакстер нашел ее в квартире, которую он для нее арендовал – девушка сидела на диване в полном одиночестве. Уже сгущались сумерки – она смотрела куда-то вдаль, за вершины деревьев в парке, в бледно сияющее серовато-голубое небо.

Он присел рядом с ней: «Ты устала?»

«Да – очень устала. Устала от любопытных людей… от многословных вопросов… от разговоров… от всей этой чепухи».

Бакстер ничего не сказал и тоже сидел, глядя на сумеречное небо. Она почувствовала характер его молчания: «Прошу прощения, Билл. Говорить с тобой я никогда не устану».

Его настроение мгновенно изменилось; он почувствовал близость к ней – более интимную, чем когда-либо за все время их знакомства.

«Ты никогда не рассказывала о своей личной жизни, – смущенно начал он. – Ты была… замужем?»

«Нет», – тихо ответила она.

Бакстер ждал.

«Я была художницей – если это можно так назвать, на Земле такое искусство неизвестно, – лектванка говорила тихо, не отрывая глаз от темнеющего неба. – Мы представляем себе в уме цвета, перемещения, звуки, пространства, ощущения, настроения – все это движется, изменяется, развивается. Подготовив созданную последовательность, автор воображает ее настолько ярко и живо, насколько это возможно – и регистрирует ее с помощью психозаписывающего устройства. Для того, чтобы воспроизвести эту последовательность, достаточно вставить запись в предназначенный для этого аппарат, и в уме наблюдателя возникают те же сцены и ощущения. Наблюдатель воспринимает движения, сочетания цветов, изменения потоков и объемов пространства, фантазии художника, а также виды, звуки и, что важнее всего, различные настроения… Научиться управлять психической средой очень трудно, для этого требуется невероятное сосредоточение воображения. Я была всего лишь новичком в этом жанре, но некоторые мои „представления“ заслужили похвалу».

«Это очень интересно», – тяжело вздохнув, сказал Бакстер. Помолчав, он прибавил: «Лурулу!»

«Да?»

«У тебя есть какие-нибудь планы на будущее?»

Она тоже вздохнула: «Нет. Ничего нет. Моя жизнь опустела». Она смотрела на небо – там стали появляться первые звезды: «Где-то там остался мой родной мир – осталось все, что я люблю».

Бакстер наклонился к ней: «Лурулу! Ты выйдешь за меня замуж?»

Она повернулась к нему: «Замуж? Нет, Билл, я не выйду за тебя замуж».

«Я тебя очень люблю, – говорил он, глядя в небо. – Важнее тебя для меня нет никого и ничего в этом мире. Я тебе поклоняюсь – всему, что ты делаешь – всему, что ты говоришь – всему, к чему ты прикасаешься… Может быть, ты меня ни в грош не ставишь – хотя надеюсь, что это не так – но я тебе нужен, и я сделаю все что угодно, лишь бы ты была счастлива».