Госпожа Блэйскелл подобострастно поклонилась: «Уважаемая госпожа Клара, позвольте представить вам новую горничную – она только что прилетела с Земли и очень пригодится в хозяйстве».

Клара Эйберкромби мельком взглянула на Джину: «Исхудавшее существо».

«О, она пополнеет! – проворковала госпожа Блэйскелл. – Обильное, здоровое питание и прилежная работа творят чудеса – в конце концов, она всего лишь ребенок».

«Ммфф. Вряд ли. Это в крови, Блэйскелл, вы же знаете».

«Да-да, конечно, госпожа Клара».

Клара продолжала резким дребезжащим голосом, поглядывая по сторонам: «В жилах течет либо добротная кровь, либо уксус – это передается по наследству. Эта девочка никогда не сможет хорошо приноровиться к жизни на станции, я ее вижу насквозь. У нее нет этого в крови».

«Конечно, мадам, вы совершенно правы».

«У Эрла в крови тоже этого нет. Вот что меня беспокоит. Хьюго унаследовал роскошные гены, но его брат Лионель, бедняга Лионель…»

«Что случилось с Лионелем?» – хрипло спросил кто-то за спиной. Джина поспешно обернулась. Рядом стоял Эрл: «Кто-нибудь что-нибудь слышал о Лионеле?»

«Нет-нет, дорогой мой. Он улетел – и никогда не вернется. Я просто-напросто заметила, что ни один из вас так и не сумел достаточно располнеть: кожа да кости».

Эрл нахмурился, не глядя ни на мать, ни на госпожу Блэйскелл – его взор сосредоточился на Джине: «Это еще что? Опять новая служанка? Нам она не нужна. Бесконечные лишние расходы. Отошлите ее назад, на Землю».

«Это горничная, она будет убирать в твоих комнатах, дорогой», – возразила Клара.

«А где Джесси? Что случилось с Джесси?»

Госпожа Клара и госпожа Блэйскелл обменялись понимающими взглядами. Джина медленно, высокомерно смерила Эрла глазами. Тот моргнул и снова нахмурился. Джина опустила глаза и стала что-то чертить на ковре носком туфельки – она знала, что такие движения неизменно привлекали внимание к ее ногам. Вопреки ее опасениям, заработать два миллиона долларов было не так уж трудно. Потому что Эрл – приземистый, крепко сложенный юноша с бычьими плечами и бычьей шеей – не был толстяком. Его густые светлые кудри были коротко подстрижены, его румяная физиономия легко краснела, у него были большой блестящий, словно навощенный нос и массивная, выпяченная нижняя челюсть. Рот у него был нормальный, хотя в данный момент его уголки угрюмо опустились.

«Его нельзя назвать привлекательным», – подумала Джина. На Земле она не обратила бы внимания на такого юнца или – если бы он приставал – отпугнула бы его лавиной оскорблений. Но здесь она ожидала гораздо худшего: раздувшегося пузыря вроде Веббарда, воздушного шара в человеческом обличье… Конечно, на самом деле не было никаких причин, по которым Эрл должен был разжиреть: дети толстяков нередко становятся людьми нормального телосложения.

Госпожа Клара давала госпоже Блэйскелл указания, относившиеся к распорядку дня; госпожа Блэйскелл кивала в точности после каждого шестого слова и загибала короткие толстые пальчики, подсчитывая инструкции.

Клара закончила; госпожа Блэйскелл кивком подозвала Джину: «Пойдемте, мадемуазель, пора приниматься за работу».

Прежде, чем они успели удалиться, Эрл напомнил: «Не забывайте: никому нельзя заходить ко мне в кабинет!»

Джина полюбопытствовала: «Почему он не хочет, чтобы заходили к нему в кабинет?»

«Там он хранит свои коллекции. А его экспонаты нельзя передвигать, к ним даже притронуться нельзя. Иногда Эрл ведет себя очень странно. Не слишком к нему придирайтесь, и он будет вести себя хорошо. В некоторых отношениях ему труднее угодить, чем госпоже Кларе».

«Эрл родился на станции?»