– Удивительный парадокс, – смеется Златан. – В хоккей нужно вкладывать гораздо больше, чем в футбол, но при этом гонорары в футболе выше.

На самом деле тут нет ничего удивительного, и Златан это прекрасно понимает: футбол давно покорил весь мир, а хоккей распространен не настолько широко.

Поле Общества оставляло желать лучшего, потому что покрытие было не травяным, а гравийным, но детям было не до таких мелочей – им была важна возможность играть по-настоящему, с твердыми правилами, подсчетом очков и награждением победителей, пусть даже и грамотами.

– Я тогда мечтал стать вторым Брюсом Ли, а футбол был для меня возможностью показать себя, – говорит Златан. – Дети бегали по полю, а вокруг, за оградой, толпились их отцы и братья, мой старик тоже приходил посмотреть, как я играю. Сделаешь ловкий финт или забьешь гол – и видишь реакцию зрителей. В детстве я страдал от недостатка внимания и был готов получать его любым путем, а футбол давал мне такую возможность. Играл я довольно жестко, и однажды после игры мне пришлось бросить велосипед, сесть на который я не успевал, и спасаться бегством от старших братьев албанского мальчика, которого я сбил с ног подсечкой. Парни оказались настырными. Они преследовали меня до самого дома и наткнулись на моего отца, который возвращался домой с работы. Я бы не назвал отца злым или свирепым человеком, но вид у него был впечатляющий, и к делу он переходил без лишних слов. Мои преследователи вернулись домой со следами воспитательной работы на лицах, и больше никто не пытался разобраться со мной после игры. Но в целом обстановка в Обществе была дружелюбная, и это очень хорошо, потому что я знаю много примеров того, как жесткая конкуренция и связанные с ней проблемы отбивали тягу к футболу у маленьких игроков, подающих большие надежды.

– Почему же тогда ты перешел из Общества в клуб «Балкан»? Захотелось играть в кругу своих?

– Не буду скрывать, в окружении балканцев я чувствовал себя комфортнее, потому что они, при всех их недостатках, были близки и понятны мне. Забив гол, я выбрасывал руки вверх, запрокидывал голову и вопил что было сил… Шведские дети отбегали подальше от меня, а их отцы смотрели на меня как на демона, который вот-вот набросится на окружающих. А я всего лишь выражал радость, не более того. Неприятно, когда на тебя смотрят как на ненормального, особенно если ты полностью нормальный. В «Балкане» же можно было вопить сколько вздумается и употреблять слова, за которые в Обществе удаляли с поля. Но комфорт не был главной причиной. Я очень быстро понял секрет футбола. Футбол – командная игра, и результат зависит не только от мастерства игроков, но и от их слаженности. В Обществе нас не учили быть командой. Профессиональные действия тренеров сводились к тому, чтобы выкрикивать свои рекомендации во время игры: «отдай пас», «двигай вперед» и все такое. Толку от этого – ноль. Даже если ты следуешь рекомендациям, то делаешь это необдуманно, автоматически и после игры не можешь сделать никаких полезных выводов. Мы были кем-то вроде марионеток, которыми управляли тренеры. Одни марионетки были послушными, другие – нет, а я был самым непослушным из всех. Дважды меня собирались выгнать из Общества (и, надо признать, – поделом), но не выгоняли, потому что я играл интересно и вносил в игру большое оживление, а потом я ушел сам, потому что понял, что ничему здесь не научусь.

– Сколько лет тебе тогда было?

– Девять.

– Ты был практичным и здравомыслящим ребенком.

– Жизнь научила. (Смеется.) Тогда я еще не собирался посвящать себя футболу, тхэквондо привлекало меня больше, но мне все равно хотелось совершенствоваться в футболе, а не стоять на месте.