В напряжённом графике многочасовых занятий пролетел учебный год. В мае на курсах был большой блок лекций, посвящённый клизмам: виды клизм, показания, практика.

– …Положив больного на бок и согнув его ноги в коленях, вводим наконечник клизмы в прямую кишку, – слышался монотонный голос преподавателя. – И не перепутайте, пожалуйста, отверстия, а то был у нас случай. Студентка в первый раз ставила клизму и от волнения ввела её больной вместо прямой кишки в…

Аудитория взорвалась дружным смущённым хохотом.

Курс лекций о клизмах закончился в пятницу, а в понедельник была запланирована практика по этой теме в стационаре.

Впереди были выходные, и пробуждающаяся природа была пропитана весной. Тёплое солнце растопило последний снег, и большая вода унесла его вместе с рыхлым грязно-белым весенним льдом вниз по течению. На солнечных склонах сопок цвели мохнатые колокольчики сон-травы и высокие пахучие кусты рододендрона даурского с розово-фиолетовыми соцветиями. Над рекой стремительно носились табунки перелётных уток. С низовьев поднималась рыба. Тайга звала к себе. И мы уже не могли оставаться в городе. В субботу после школы уехали на первую в этом году рыбалку, на которую взял нас с собой наш новый знакомый – дед Илья.

Дед Илья, который всю жизнь проработал лесником при лесхозе, но уже давно был на пенсии, переехал в наш маленький двор этой зимой. Раньше он жил на другом конце города, в большой, рубленной им сорок лет назад избе. Когда в той части города решили построить новый девятиэтажный микрорайон для строителей железной дороги, деда Илью переселили в наш двор, в однокомнатную квартиру в бараке, пообещав дать благоустроенное капитальное жильё, когда микрорайон будет построен.

Всю зиму дед Илья просидел безвылазно дома. Но однажды ранней весной, когда только-только начало пригревать солнце и с крыш свесились сосульки, он выволок на улицу чёрную, в разноцветных заплатках резиновую лодку, накачал её и поставил к забору под солнечные лучи.

Мы с интересом наблюдали за действиями деда Ильи, а потом я поинтересовался:

– Зачем вы лодку накачали, на реке ведь ещё лёд?

– А я, ребятки, не плавать на ней собрался. Я уж отплавал своё. Вот просушу посудину да продам, а с нею и остальное барахлишко таёжное, – ответил дед Илья.

– Дедушка, а вы нам продайте, – попросил я, – мы с другом рыбаки, мы на мордушку налимов ловим.

– Да, – подтвердил Макс. – А прошлым летом Серёга на Колхозных озёрах даже карася огромного поймал на удочку.

– Карася?! – притворно удивился дед и улыбнулся. – Ну, тогда и вправду рыбаки, карась – рыба знатная.

Так, случайно разговорившись, мы познакомились с дедом Ильёй. Ему шёл восьмой десяток, он был небольшого роста, сухой, со смуглым морщинистым лицом и седой широкой бородой. Дед Илья сильно хромал и ходил, опираясь на старую, обшарпанную палочку с кривой засаленной ручкой. Одну ногу ему несколько лет назад отрезали ниже колена, и её заменяла самодельная деревянная культяпка. Всю жизнь дед Илья провёл на охоте и рыбалке. Не бросил любимое увлечение и после увечья – бродил, хромая, с ружьём или удочкой недалеко от города. Но в последнее время стала болеть и вторая нога, и дед Илья сидел дома, лишь изредка выходя на улицу. Он был добрый, но одинокий, а поэтому нелюдимый и замкнутый человек. Но мы с Максом почему-то сразу нашли с ним общий язык. Дед Илья пообещал продать нам лодку после того, как съездим с ним в тайгу.

– Старый я стал. Пора помирать. Вот поможете мне в тайгу сходить да попрощаться с нею, тогда и продам вам лодку. И сетки продам.

На остров Тополиный вела напрямик тропа по тайге через Колхозные озёра. Но дед Илья попросил своего дальнего родственника забросить нас на «жигулях» до турбазы «Чебачок», что выше по реке, а оттуда мы уже могли спуститься сплавом, и родственник нехотя согласился. В полном молчании добирались мы до места, но когда родственник высадил нас на берегу, хмуро попрощался и уехал, мы оживились.