– Знаешь о полезных свойствах слюны?
– Конечно. Если обжечься и поплевать на ожог…
– Это тоже, но главное, что слюна хорошо… – как по местному «дезинфицирует»? – заживляет раны. Так волки делают, спасаясь от заразы. И человолки. И почти не болеют. Так что стой и не дергайся.
Мои губы и язык принялись за работу с максимальной быстротой, все же надеясь, что вскоре найдем воду и сделаем все по-человечески. Марианна млела. Она напряглась, лишь когда я, присев, приблизился к самому ценному. Впрочем, не она одна напряглась, пришлось спешно менять диспозицию, во избежание. Теперь я врачевал то в одном месте, то в прямо противоположном, лизал и сплевывал, вторым бесконечно портя первое.
– Щекотно! – хохотнула уворачивавшаяся царевна.
– А ты не дергайся.
Пришлось придерживать то за плечи, то за талию, то за бедра, в зависимости от.
Наконец, основные раны были обработаны и заклеены подорожником. Бледно розовый леопард в зеленых пятнах сделал шаг вперед, голодная мордочка указала на сваленные плоды в садах:
– Как туда незаметно пробраться?
– Уверена, что те фрукты нам по зубам?
– Зачем же их выращивают, если не для еды?
Я скривил рот:
– Скажем, выкладывать дороги. Или скармливать лошадям, чтоб лоснились и повышали мясо-молочные показатели. Или настойку из них продавать как средство от облысения и повышения потенции. Или…
– Повышения чего?
– А почему не спрашиваешь, что такое «продавать»? Неужели, знаешь?
– Не знаю. Что такое «продавать»?
– Менять на деньги, на которые потом можно поменять все, что угодно.
– Глупость. Если мне что-то нужно, я поменяю на то, что у меня есть, без всяких денег. – Взор паревны указал на соответствующее мне, по ее мнению, место в умственной цепочке эволюции – куда-то вниз, а то и вглубь.
Я гнул свое:
– Коня на миску каши?
– Нет, конечно. Но…
– Пирожок на меч?
– Прекрати. Никто никогда не поменяет пирожок на меч. Это невозможно.
– А с деньгами возможно. Если печешь пирожки, продай много – купи меч. Если хочешь пирожок – продай меч, купи пирожок и меч попроще. Возможности вырастают непредставимо.
Царевна глобально задумалась:
– В этом что-то есть.
Я был рад, что первый вопрос успешно похоронил обсуждением второго.
– И все-таки…
– Тсс! – Взлетев, моя рука схватила царевнин затылок и пригнула до земли. – Там!
Глава 3
Тщательно следя, куда ступаем, мы медленно переместились обратно в тень самых густых деревьев. Из указанного направления в нашу сторону шли две местных девушки, примерные ровесницы Марианны – светленькие, простоволосые, в похожих на мальчишеские рубахах до колен, но с присущими прекрасному полу особенностями: некрашеную холстину украшали нашитые кружева и вышивка. Босые ножки старательно избегали острых коряг. Лилась мирная беседа:
– Завтра в Тихаревку свезут неустойщиков. Дали бы и нам посмотреть на казнь. Дело-то государственное, как раз для таких как мы, а то весь воспитательный эффект насмарку.
– Их не для твоего воспитания, а за неуплату святой десятины.
– Все равно я бы с удовольствием посмотрела.
– И я бы посмотрела, но кто даст?
Жалости к будущим трупам у девочек было ноль. На этой стороне реки к смерти относились ничуть не трепетнее, чем на другом.
Обе на мой взгляд толстоваты. Отвык я уже от природной пухлости, сказывалось долгое пребывание в условиях, где она не выживает. Пухленькие щечки и пышненькие бедра выглядели приветом из другого мира. На одну подружку физика расширяющихся тел действовала одинаково во все стороны, грозя со временем превратить в мягкую сферу со скрипуче-жестким голосом. Вторая счастливо отделалась свойственными полу вспучиваниями местного значения. Разговор легко перелетал с одной темы на другую: