– Я сам открою, я первый увидел! – заканючил младший.

В конце концов крышка сорвалась с горлышка, бутыль выскользнула из рук Фёдора и покатилась по коридору.

– Так и знал, что это масло! – всполошился Федька и бросился собирать подсолнечное масло в ладошки.

Митька хотел помочь ему, но ноги сами собою разъехались на масляной жиже. Он грохнулся во весь рост, проехался на спине по коридору и тут же вскочил.

– Вот это умора! – крикнул Федька и покатился вслед за братом на пузе.

– Я тоже так хочу! Ой-е-ей! – Митька, укатываясь со смеху, снова шмякнулся на пол.

Перемазанные подсолнечным маслом мальчишки хохотали и катались по дощатому крашеному полу то на пузе, то на спине! Туда-сюда, туда-сюда!

Баба Таня возвращалась с сельсовета в приподнятом настроении. Она успешно порешала свои вопросы с главой села и на радостях купила в магазине для внуков шоколадные пряники и конфеты.

– Играетесь? – как гром среди ясного неба, услышали пацаны голос бабушки и застыли на месте.

Баба Таня, почуяв неладное, щурилась, разглядывая Фёдьку и Митю.

– Вы чего блестите, как начищенные самовары?

Её взгляд наткнулся на валяющуюся в углу коридора бутыль.

– Забери вас мамо холера! – взвилась бабушка. – Головы ваши садовые! Ах, паганцы, что удумали! Два сапога пара, да вот беда – оба левые! В доме нахавозили*, сами все чумазые, как чугунки!

Мальчишки, оторопев, слушали её.

– Прижухались, как мыши? Все мои запасы медным тазом накрылись!

– Я куплю тебе масло, у меня есть деньги в шкатулке! – завопил Митька, глотая слёзы.

– Чего ты буровишь? Помалкивай лучше, деньги он даст! Какой барин выискался! Бог с ним, с этим маслом, но вы же одёжу свою попачкали! Все ваши хурды-мурды теперь только выкинуть! – раздражённо кричала бабушка.

Митя, всхлипывая, закрыл лицо руками, а Федька заныл:

– Бабуль, ты только папке не рассказывай! Брат маленький, а мне опять достанется!

– Хватит кундить12, как девчонка! Набедокурил – отвечай.

Фёдор, потупив взгляд, замолчал. Он знал: бабушка, как чайник, покипит, покипит, выпустит пар и остынет.

Баба Таня, ещё немного поругавшись, принялась хлопотать вокруг внуков:

– Сымайте рубахи и шаровары!

Она заботливо обтёрла мальчишек влажным полотенцем и достала из шкафа чистую одежду.

– Чего молчите? Озябли, небось. Накидывайте одёжонку, а то ведь и застудиться недолго.

Федька и Митя оделись и присели на краешек дивана в комнате. Бабушка растопила баню, бросив в печку к дровам промасленное барахло. Набрала в ведро воду, взяла тряпку, начала прибираться в доме.

– Бабуль, давай помогу, – предложил Федя.

– Напомогались уже, – укорила она.

– Я тоже могу помочь! – оживился Митя.

Мыть залитый подсолнечным маслом деревянный пол было нелегко. Его драили втроём раз пять. Пока баба Таня возилась на кухне, внуки отмывались в бане.

– Задали вы мне сегодня работёнку, – разливая после обеда горячий чай по чашкам, ворчала баба Таня. – Только утром прибралась в доме, а здесь сызнова начинай.

Митька сидел за столом не шелохнувшись, а Федор то и дело одёргивал штаны, которые были ему чуток коротковаты.

– Зима нынче совсем никудышная! – в сердцах бросил Федька, – Ни на коньках, ни на санках не покататься!

– Да уж! Вы сегодня всласть накатались!

– Мы ничего такого не хотели. Митька думал, что это мёд, – робко оправдывался внук.

– А у меня как раз есть земляничный медок! – смягчившись, проговорила бабушка.

Она достала из буфета крем-мёд.

– Мой любимый! – Митька потянулся с ложкой за лакомством нежно-розового цвета.

– Федя, а ты что, сладкое не ешь? Сидишь, насупился.

– А чему радоваться? На улице морось, грязь.

– Сейчас зимы – не то что раньше были, – согласилась баба Таня. – Такие морозы стояли, что воздух звенел. От нашего дома до школы было рукой подать, но пока доберёшься, как сосулька обледенеешь. Помню, как-то из-за морозов даже уроки отменили. Чернила в чернильницах замёрзли, в классах такой колотун, будто печник и не топил вовсе печку. Детвора из школы гурьбой на улицу высыпала. На радостях стали в снежки играть, с заборов в сугробы прыгать, кататься с горки на ранцах, чунках