– Поняла, поправлю.

Она впервые была в гостях у Александра. До этого ее тексты они обсуждали либо онлайн, либо в ближайшей к метро кофейне. Уговорить его стать ее литературным наставником и помочь в написании первого романа в новеллах даже за гонорар было непросто. Но Майя умела быть упрямее банковского коллектора, когда ей страстно чего-то хотелось. Друзья в шутку называли ее в такие моменты «бронепоездом». Она хотела написать свой «Танец со временем» и верила, что помочь ей в этом мог только Александр Берг. Язвительный, неряшливый, с намечающимся брюшком, но все еще харизматичный, обласканный критиками, дважды разведенный, раздражающе гениальный писатель.

– Ну а вообще, как вам мои тексты?

Она внутренне всегда ежилась под его взглядом, который не то чтобы ее раздевал, а будто свежевал, а потом рентгеном просвечивал каждую косточку.

– Вообще хорошо. Даже удивительно, если ты и правда ничего не писала до этого. Просто вторая Франсуаза Саган.

– Почему это?

– Она провалила экзамены в Сорбонну, но из желания доказать родителям, что не совсем бездарна, написала свой первый роман в восемнадцать лет. Отвезла его в издательство и, не дождавшись ответа редактора, уехала домой. На следующее утро талантливая дебютантка проснулась знаменитой, хотя сложно было поверить, что столь юная и неопытная особа способна написать «Здравствуй, грусть».

– Мне не восемнадцать, а двадцать пять.

– Ты считаешь, что это намного больше?

– Не знаю. Зато мне кажется, я нашла идеальное начало для первого рассказа в книге: «Зима на мягких лапах входила в город».

Она писала как одержимая: в обеденный перерыв в офисной столовой, в метро, по ночам дома до красных кроличьих глаз. Строка за строкой, рассказ за рассказом. Не замечая, как с еле заметным шелестом написанные ею из самого сердца слова утекают как крупинки в песочных часах.

Пытаясь потом вспомнить, что же происходило в ее мире весь тот год, Майя видела только череду утекающих из-под пальцев строчек… Но она все-таки нашла! Перебирая в памяти мгновения, как осколки из разбитого калейдоскопа, она нашла то единственное стеклышко. Момент, в котором время описало мертвую петлю на ее же собственной шее.

Терпкая духота дня заползла под прохладное покрывало летней ночи. Майя только закончила первую редакцию книги, настолько вымотанная годом сумасшедшей работы, что была не в силах испытать восторг от ее завершения. Она не хотела никуда идти – с утра неважно себя чувствовала. Тянул низ живота, хотелось все выходные лежать, есть ванильный пломбир прямо из коробки и залипать в сериалы. Но Александр, с которым после многочасовых вычиток рукописи они стали почти друзьями, неожиданно начал ее уговаривать с настойчивостью дятла:

– Ты должна это попробовать! Экстатик-дэнс – это ни с чем не сравнимый опыт. Полная свобода, экстаз и раскрепощение. К тому же именно этот диджей. Он бывает в городе всего пару раз в год, но он настоящий шаман от музыки. В этот раз будет нечто особенное – он выступает на крыше Фабрики прямо под открытым небом. Тебе надо отвлечься от текстов.

– Но я даже танцевать не умею…

– А я к тому же еще и терпеть не могу! Это другое. Можешь хоть на пол лечь и созерцать звезды. Запрещено разговаривать и снимать видео. Прыгать, плакать, выть, лежать, сидеть, двигаться как угодно, любыми невербальными способами выражать себя – можно.

Майя вообще не хотела выражать себя невербально и устраивать танцы дикой козы на крыше. Наоборот, она напросилась в ученицы к Александру, чтобы научиться воплощать себя как можно более вербально. Но он был как никогда настойчив, и отказаться было совсем неудобно.