Пылая праведным гневом, сорвалась с места и опрометью помчалась вниз. Мачеха все так же сидела у камина, читая книгу. Заметив мое появление, смерила презрительным взглядом, прошипев подобно гремучей змее:

— Опять ты!

Ну все! Терпению пришел конец! Сегодня Геранда попала под горячую руку, не вовремя встряв со своими возмущениями. Резко затормозив, на мгновение застыла на месте, а затем медленно повернулась в ее сторону, смерив презрительным взглядом. На лице женщины четко читалось немое удивление. Постепенно приближаясь к ней, заговорила ледяным практически безжизненным голосом:

— Я появляюсь там, где считаю нужным! И спрашивать твоего разрешения не собираюсь. Это мой дом! Моя жизнь! Ты здесь лишь жалкая нахлебница, присосавшаяся к кошельку моего отца! — цедила сквозь зубы каждое слово.

От неожиданности мачеха выронила из рук недочитанную книгу.

— Да как ты смеешь?! — провизжала она и резко встала. От ее пронзительного писка заложило уши.

— Смею! — рявкнула в ответ, встав вплотную к Геранде.

— Как только вернется Уильям, он сразу же узнает о твоих выходках! — пригрозила женщина.

— Да?! — наигранно удивилась я, опаляя мачеху ненавидящим взглядом. — Так вперед!

На звуки нарастающего скандала прибежала всполошенная Сильвия.

— О, Боги! — всплеснула она руками, испуганно глядя на нас.

— Я вышвырну тебя отсюда! — визжала Геранда, не обращая внимания на то, что мы уже ни одни.

— Скорее, это ты первой покинешь этот дом! — тягуче, выделяя каждое слово отчеканила я. В добавок у этому довольно улыбнулась, гордо приподняв подбородок.

Мачеха от возмущения начала хватать ртом воздух, стараясь подобрать очередную колкость и выплеснуть ее с новой порцией яда, но не успела. Довольная собой, я быстро развернулась и направилась прочь, позвав за собой няню.

— Милая, ну зачем же так?! — сокрушалась Сильвия. — Эта змеюка ведь жизни тебе не даст.

— Мне все равно! — отрезала я. — Сейчас есть дела и поважнее. Вели немедля готовить повозку!

— Да куда ж ты собралась на ночь глядя?! Поздно уже, да и погода какая, глянь!

— Неважно!

— Не пущу! — Сильвия закрыла собой двери, но, удостоившись моего взгляда, вздохнула. — С тобой поеду.

— Нет. Ты останешься здесь, а я быстро обернусь.

— Так куда ты все-таки собралась? — беспокоилась женщина.

— К Ларвиду, — коротко ответила няне.

— Негоже юной барышне по ночам одной к мужчине ездить! — уперла она руки в бока.

— Сильвия, не мешай! — прорычала на женщину.

— А ты так со мной не разговаривай! Я с пеленок тебя растила, и не заслужила такого отношения, — обиженно произнесла она.

— Прости… — виновато проговорила я. — Но мне правда очень надо ехать к нему.

Няня устало вздохнула.

— Со мной поедешь. И точка!

***

Дождь и не думал утихать, роняя тяжелые капли на припорошенную листвой черную землю. Колеса шуршали по мостовой, разрезая серые лужи и запуская холодные грязные брызги в разные стороны.

Извозчик остановил лошадь у закрытых ворот. Я уже приоткрыла дверцу, чтобы выйти, как вдруг взгляд зацепился за висящую на кованной решетке, табличку: «Продается».

— Нет… — дыхание прерывалось глубокими клокочущими звуками.

Выскочив их экипажа, подошла ближе и вцепилась в прутья. Металл обжигал кожу, холодные капли дождя шлёпались мне на макушку, волосы нещадно трепал порывистый ветер, путая их. Темные окна особняка казались безжизненными.

— Аннабет! — позвала меня няня, но я и с места не сдвинулась, словно ноги вросли в землю у ограды. — Милая, вернись в карету! Озябнешь, заболеешь, — взывала она к моему благоразумию. Не выдержав, Сильвия сама вышла и едва ли не силой затолкала меня в экипаж. — Домой! Живее! — скомандовала няня возничему, и принялась растирать мои замерзшие мокрые руки.