Снаружи дом Чехова не произвёл на Агнию должного впечатления, потому что кругом лежали безликие сугробы, убранного с дорожек снега. Даже осматривать летнюю веранду, находящуюся в восточной части большого дома, уже не было сил, так как от долгого пребывания на улице у Гуни замёрзли ноги и руки. Поэтому, не теряя времени, они решили зайти внутрь.

Быстро надев бахилы в сенях, дружное краснощёкое семейство ввалилось в квадратную, но маленькую прихожую.

И с этого момента для них началась сказка. Вернее, произошло чудо, потому что вещи, принадлежавшие великому писателю: его пальто, шапки и трость, висящие на вешалке, как бы говорили, что хозяин дома и готов к приёму гостей.

Даже расшалившиеся дети замолчали, почувствовав странную таинственность, витавшую в воздухе.

Возле входа сидела круглолицая женщина-контролёр и пила чай с лимонными вафлями. Она отхлебнула из чашки слабо заваренный кипяток и деловито произнесла:

– Предъявляем билеты, товарищи!

Дмитрий достал из кармана общий на всех билет и спросил:

– А кроме нас здесь кто-нибудь ещё есть?

Женщина улыбнулась и охотно вступила в беседу:

– Сегодня впервые за мою смену такое затишье. Наверно, снег людей напугал. А может, к Новому году готовятся. Но вы не переживайте, сейчас в доме семейная пара находится и студент.

Пока женщина разговаривала с Дмитрием, Агния снимала с детей варежки, облепленные снегом, и тёплые шапки с шарфами, потому что в помещении было достаточно тепло.

Увидев это, контролёр предложила положить мокрые детские вещи на батарею, которая находилась рядом с ней.

– Конечно, начальство нас за это ругает, но сегодня всё равно никого нет. А вы, пока всё посмотрите, как раз сухое после и заберёте.

Игорёк, который стоял ближе всех к столу контролёра, не сводил глаз с аппетитно пахнущих вафель, лежащих на блюдце. Он так громко проглотил слюну, что женщина рассмеялась и угостила детей своим лакомством. Они вежливо поблагодарили её, а Игорь не удержался и спросил:

– Тётя, а как вас зовут?

– Нюра, – просто ответила она и скромно улыбнулась.

Потом вдруг что-то вспомнив, она отодвинула ящик стола, достала бейджик на синей ленте и надела его на шею.

– Всё время забываю про эту штуку. Я ведь здесь недавно работаю. Мамы когда не стало, я приехала в Мелихово, ухаживать за родственницей отца, его мы ещё раньше схоронили. Тётя Вера устроила меня в эту усадьбу, чтобы я не сидела у неё на шее. Да и пенсию надо зарабатывать, ведь мне только тридцать три года. Днём я здесь контролёром работаю, а вечером полы мою. Надеюсь ещё брата отыскать. Мать перед смертью призналась, что сдала его в детский дом. Я ездила туда, и тамошняя директриса посоветовала поискать братуху в Москве.

– А в каком городе находится этот детский дом? – поинтересовалась из вежливости Агния.

– В Калуге, – быстро ответила Нюра. – Я и сама из тех мест. Мать замуж собралась, и мой будущий отец не хотел, чтобы с ними жил её нагулянный сын. А мама уже была беременная мной. Вот и пошла у него на поводу, чтобы одной с двумя детьми не остаться. Но всё равно осталась. Отец простудился на рыбалке и потом уже не мог восстановиться. Кашлял сильно.

Нюра замолчала, а Гуня, глянув на её бейджик с именем «Анна Витальевна Мосина», снова спросила:

– А ваша мама сказала вам, как звали вашего брата?

– Конечно. Как же без имени я буду его искать? У меня даже детская карточка его есть.

Она снова отодвинула ящик стола и достала свёрнутый пакет. Развернув его, женщина вынула потрёпанную записную книжку и открыла на странице, где лежала слегка помятая чёрно-белая фотография пятилетнего мальчика, который был необычайно похож на Игорька.