Потом включила гирлянды, работающие каким-то неведомым для Утэр способом, которыми они с Ниссе увили перила крыльца. Даже венок на двери теперь мигал огоньками.

Старушка снова спустилась с крыльца. Прозрачный Ниссе встал рядом. Оба смотрели на дом. Утэр видела даже в призрачных очертаниях соседа, как он сияет от счастья.

Утэр тоже посмотрела на дом. Теперь он выглядел живым, как и другие дома на берегу фьорда. Уютным. Теплым. Правда, для Утэр это ничего не значило, но она понимала, что чувствует сейчас Ниссе – домашний дух.

Понимала, но продолжала не одобрять.

Ниссе перевел взгляд на старушку, а та вдруг подалась вперед и скрылась в доме. Пошла пить чай, наверное. Люди любят, вернувшись с улицы, пить чай. А Ниссе теперь глядел на снегоуборочную машину, и та покорно полетела из прицепа к гаражу. Утэр закатила глаза.

–Мало того, что сам надрывается, да еще и у этой сердце остановится, если она вдруг увидит, – пробурчала Утэр себе под нос.

Хорошо, что темнота скрывала фокусы духа.

Наконец Ниссе побрел к лодочному сараю, медленно переставляя ноги. Он тоже устал, отяжелел, но при этом остался прозрачным, словно сосулька. Ниссе бубнил себе под нос:

–Да, маловато у меня теперь сил, даже в Темное время. Давно не ел я каши с маслом, только эти противные ежи.

–Морские ежи ему не нравятся, – бурчала Утэр за деревом. – Если бы не они, давно бы исчез, никому не нужный. Свалились на меня две развалины.

Наконец Ниссе скрылся в сарае. Утэр подбежала к снегоуборщику и воткнула рядом перо.

–Тягает такую махину, а потом жалуется на слабость, – фыркнула Утэр. – Но теперь эта точно поймет, что ей помог местный дух. И на Юль его, как и полагается, надо наградить кашей.

Довольная собой Утэр поскользила на пузе к лодочному сараю.

Ниссе лежал в ее лодке, прикрыв ноги дерюжкой, и рассматривал книгу с картинками из запасов Утэр. Как только он заметил соседку, сразу сказал, широко улыбаясь:

–Я прочитал ее имя на чемодане!

–И что?

–Ее зовут Анна!

–И что?

Но Ниссе уже улыбался своим мыслям, глядя в потолок.

Утэр закатила глаза.

Весь следующий день жильцы сарая наблюдали за жильцом дома. В Розовый час Анна вышла на прогулку и не спеша обошла дом, шаг за шагом рассматривая его со всех сторон.

Она остановилась возле снегоуборочной машины.

–Смотри, – сказал Ниссе, – какое красивое перо скинул орел.

–Какое красивое перо от орла! – вслед за ним радостно повторила Анна. – Вот удача!

Она медленно согнулась, подобрала его и двинулась к фьорду.

–Подождите, а снегочистка? – промолвила Утэр и удивленно посмотрела на Ниссе. – Ты знал, что она воспримет это как должное?

Ниссе улыбался. Но улыбка в этот раз была какая-то особенная – светлая и грустная одновременно.

–У ее деда было так же, когда ему недолго оставалось. Старики – они же как дети. Многое воспринимают как должное.

–У деда?

Теперь уже Ниссе посмотрел на Утэр изумленно:

–Это же Анна. Внучка хозяина дома. Ты не помнишь?

Утэр пожала плечами:

–Ну да, кто-то давно приезжал. Какая-то девочка все крутилась, да. Я особо тут не гуляла, когда дом был полон людей.

–Это она, – снова широко улыбнулся Ниссе и добавил, с нежностью глядя на старушку: – Такая хрупкая.

Утэр пренебрежительно зевнула.

–Как скорлупка морского ежа, – добавил Ниссе.

Утэр посмотрела на старушку внимательнее. И правда, в своей кораллового цвета куртке она походила на лишенного иголок, выброшенного на берег морского ежа.

Анна смотрела на фьорд, пока Розовый час не стал увядать, а потом пошла обратно к дому.

На кухне зажегся свет. Анна приготовила себе чай. Потом ее силуэт в своей особенной медленной суете снова заскользил из окна в окно.