Скорее всего, да. Но ведь я же от этого «тщая» не впал в уныние. Хотя, с другой стороны, я так и не стал пить… Ладно, утро вечера мудренее. Кажется, я собирался все как следует обдумать перед сном, но спать хочется неимоверно. В теплом, шуршащем спальнике я перевернулся на живот и закрыл глаза.

Я начал куда-то проваливать, успевая заметить всплывающие передо мной массивные фигуры «искателей» за стеклом, перламутровое небо Агана, скрывающее чей-то огненный взгляд, белую пиалу с мутным, дымящимся варевом, шнур без кольца, обтягивающий шею Набу-наида, уходящие за горизонт пирамиды, исписанный пометками электроблокнот, «считальник» Суня, морские волны, накатывающие на песчаный берег, и улыбку Анны…

День выдался еще мрачнее, чем мог ожидать Энмеркар, найдя Магану спящим. Встреча с Нинли тоже оставила неприятный осадок. Было, правда, одно яркое впечатление, несколько развеявшее эту тяжесть: прибытие пришельцев с Далекого Дома. Он наблюдал его, сидя на шестом ярусе Дома Молчания, свесив со стены ноги и стиснув взмокшими от волнения пальцами жестяной кубик.

Еще не успел грохочущий темно-синий корабль опуститься на Гостевой Круг, как в ту сторону пронеслись два летателя с тремя фигурами, сверкнуло золото торжественных облачений.

Дальше долго ничего нельзя было разглядеть, с какой бы стороны ни встать. Но Энмеркар не терял надежды хотя бы издали увидеть пришельцев, когда их повезут в город. Наконец вдалеке в воздух поднялись два летателя и понеслись обратно. На одном стояло много людей, на другом – мало. Летатели разделились, расходясь в стороны. На мгновение Энмеркар забеспокоился, что обе группы могут пролететь далеко от него. Но это было бы слишком жестоко. Поэтому мальчик воспринял как должное то, что один из летателей – как раз тот самый, где много пассажиров, – несся прямо на Дом Молчания.

В широко раскрытых глазах мальчика стремительно росла тень. Дух перехватило. И вот летатель с группой пришельцев пронесся рядом с башней, на высоте пятого яруса, так что несколько мгновений все были видны как на ладони.

Летатель вел сам Главный Контактер. Он заметил Энмеркара и успел полоснуть по нему ледяным взглядом. Энмеркар всегда очень боялся глаз Главного Контактера. В них, словно в двух вместилищах ночи, сгущалась пульсирующая тьма, готовая высосать душу из любого, к кому бы ни был обращен этот тяжелый взгляд. Энмеркар помнил, что в тот день, когда их дом посетил Главный Контактер, исчезла мама. Энмеркар не любил Главного Контактера.

Но сегодня даже фигура, перед которой с низким поклоном расступались и горделивые чиновники, и надменные воины, не могла смутить внимание мальчика. Этого события он ждал почти год, и от него зависело спасение друга.

Вид пришельцев поразил его. Он понимал, что чужаки с Далекого Дома будут иными, но даже в страшном сне Энмеркар не ожидал увидеть такого уродства и столь сильного их отличия от нормального человеческого облика. Маленькие глазенки были влеплены в большую голову, которая сверху обросла длинной шерстью, у одного из пришельцев та доходила до размера конской гривы. Из шерсти едва выглядывали такие же маленькие, словно обрезанные, ушки. У двух из них лица ужасно сморщены, как кожура на сушеных финиках. Завернуты они все в помятые серые тряпки, вроде тех, которыми пользуются рабы при уборке коридоров.

Но главное: они были разноцветные! Самый высокий, с шерстью цвета огня, блестел неестественно белой, как травка канкал, кожей. Рядом с ним, напротив, стоял совершенно черный человек. Кожа третьего отливала желтизной, у четвертого была коричневой и лишь у пятого походила на человеческую, но зато густая, закрученная шерсть его головы была двух цветов: черного и белого. Он как раз проводил по ней рукой. Блеснул золотом перстень на пальце.