От нечего делать Фрэнк походил по магазинам, торгующим бытовой техникой. Он хотел купить приличный японский радиоприемник «Сони» или «Панасоник», но все было забито китайской дрянью, и ему удалось найти то, что он искал, только после почти часа поисков. К тому же ему почти не встречались в этой так называемой арабской стране люди, которые говорили бы по-арабски: если шоферы такси были, как правило, выходцы из Пакистана, то продавцы в основной своей массе были индусами. И когда вы пытались перейти с английского на арабский, вас никто не понимал. Очень часто люди, прожившие в Дубае по пять-семь лет, не знали ничего на арабском языке, кроме как «ас-саляму алейкум», «шукран», «тфаддаль»^>1 и еще двух десятков слов. Фрэнка всегда удивляло, что правительство Эмиратов не вводит какого-нибудь обязательного минимума по арабскому языку для лиц, приезжающих сюда на несколько лет на заработки.

В конце концов он придумал себе развлечение: обращался к продавцу в магазине на арабском, потом, если его просили перейти на английский, он переходил не просто на английский, а на техасский английский, по возможности вставляя в свою речь сленг и идиомы.

Вдоволь наслонявшись по городу, он вернулся в гостиницу и зашел в бар, где среди немногих посетителей увидел двоих, как ему показалось, соотечественников, судя по долетевшему до его уха «фак ю». Они увидели, что он смотрит на них, и жестом пригласили перейти за их столик, что Фрэнк и сделал. Как выяснилось, это были русские парни, судя по внешнему виду, немного старше Фрэнка. Они работали на нефтепромыслах на севере Сибири, где в это время года уже довольно холодно, и приехали сюда погреться, чтобы запастись теплом на долгую зиму. Оба довольно сносно говорили по-английски. И когда выяснилось, что Фрэнк хотя и не специалист-нефтяник, но тем не менее работал в нефтяной компании, они предложили выпить за нефтяников, потом за нефть, которая не дает умереть им с голоду, потом за газ, за Сибирь, за Техас и еще за что-то, а закончили тостом за дружбу между миролюбивыми русским и американским народами. Русские пригласили Фрэнка продолжить вечер в их номере, и ему стоило больших усилий убедить их отпустить его, так как у него на завтра было запланировано много важных дел: надо было заехать в порт и в таможню. После долгих препирательств русские уступили, взяв с него обещание, что завтра вечером они продолжат. Но перед тем как его отпустили, ему пришлось выпить с ними раз пять «на посошок».

Здоровый восьмичасовой сон восстановил его силы, и наутро он чувствовал себя прекрасно. По дороге в таможню он пытался вспомнить в такси несколько русских слов и поговорок, которым его учили вчера собутыльники, но безуспешно. Надо будет попросить их написать перевод и транскрипцию самых ходовых слов и выражений, подумал он. Положение в России, похоже, потихоньку улучшается, и русские наверняка захотят восстановить свои позиции в Заливе.

Ничего плохого Фрэнк в этом не видел, если, конечно, русские, а также китайцы и все остальные, будут вести себя прилично и не будут забывать, что Персидский залив – зона жизненно важных интересов Соединенных Штатов и их союзников.

С этой мыслью он вошел в таможенный департамент порта Дубай, где его встретил чиновник-индус. Он тоже не говорил по-арабски, но работал весьма оперативно и эффективно. Фрэнка усадили в уютно обставленной приемной, забрали у него бумаги с описанием груза, ошибочно отправленного вместо султаната в Эмираты, и пока он пил кофе и смотрел телевизор – чтобы показать перед индусами свою эрудицию, он выбрал арабскую программу – все было выяснено, местонахождение груза установлено и даже была достигнута договоренность о его переброске в Маскат. За ошибку вашингтонского клерка надо было заплатить несколько тысяч долларов, но это уже не было заботой Фрэнка.