Тезекбаев поморщился и как бы сам с собой разговаривая, промолвил.

– Значит, ничего еще не умеешь. С другой стороны, какое мне дело до тебя. Тебя учили, у тебя на руках диплом и ты должен справиться. А как же иначе? – Пошли, покажу больных! Он встал и пошел к двери. Во время краткого обхода, если это можно назвать обходом, она давала мне указания, что делать с тем или иным больным и, закончив, проговорил:

– Я сдал, ты принял. С тем и удалился, оставив в недоумении меня. Внутри у меня все кипело. Что за отношение? Да кто он такой, чтобы вот так отнестись к молодому специалисту? Ни ответа, ни привета.

Видя мое недоумение и возмущенный вид, вмешалась старшая медсестра.

– Доктор! Не расстраивайтесь. Все наладится. Пойдемте, я вам покажу операционную и перевязочную. Сапар Тезекбаевич всегда был у нас временщиком. Давно собирался переехать в столицу и вот, наконец, кажется, ему представился счастливый случай. Теперь наверняка почувствовал себя свободным… – Ну, не будем… – запнулась она.

Я заметил, что она и все медсестры с облегчением дружно вздохнули, когда ушел Сапар Тезекбаевич. Я обратился к старшей медсестре.

– Вас как величать?

– Руфана Ниязовна.

– Очень приятно! Меня зовут Аскер Алимович. Ну, что же. Что судьбой предопределено, того не миновать. Пойдемте знакомиться с отделением. Отделение как отделение. Операционная на один стол, перевязочная, крошечная процедурная и пять палат с заставленными впритык к друг другу койками. Вот так состоялась мое знакомство с отделением и его персоналом. Потом уже выяснилось, что Сапар Тезекбаевич злоупотреблял спиртным, раз в неделю кое-как делала обход больных, был груб, несдержан, да и оперировал неважно. В народе уже давно сложилось по поводу него мнение, что лучше к нему на операционный стол не попадаться.

После знакомства с коллективом шофер скорой помощи отвез меня на мою съемную квартиру, расположенную недалеко от больницы. Это был старый саманный домик, состоящий из тесной кухоньки и комнаты. Посреди стол, справа от нее стеллаж с кое-какой посудой, слева – сеточная кровать, застланная чистым бельем. Так потекли дни и недели – утренняя пятиминутка, пересмена, отчет дежурных медсестер, обход больных, перевязки, операции.

Прошел месяц и за это время я сделал несколько операций – удаление червеобразного отростка, ушивание прободной язвы желудка, грыжесечение, вскрытие гнойников. Чувствовалось, что у людей появился интерес ко мне, повысилось доверие к моей деятельности. Однажды, я спросил у одного известного в округе бригадира, который обратился ко мне по поводу грыжи. – А что же вы к Сапар Тезекбаевичу не обращались? Но он не дал мне закончить и сказал:

– У него рука тяжелая. В народе так говорят, – смутился он. Хотя вы работаете у нас всего месяц, к вам уже потянулся народ. Я в их числе, – честно признался он.

Однажды утром на работе появился Сапар Тезекбаевич – угрюмый, замкнутый, весь взворошенный. На мое приветствие он угрюмо кивнул, прошел к своему столу и плюхнулся на стул. Не поднимая головы, просидел минут пять, затем медленно обвел глазами кабинет, своих сотрудников, собравшихся на утренний отчет.

– Ну что у вас? Однако, не дожидаясь ответа, зычно скомандовал: – Марш на обход! Я пока пролистаю операционный журнал. А Руфану Ниязовну прошу остаться. Все вышли в коридор, и пошли готовиться к обходу. Спустя некоторое время мимо сестринского поста прошла старшая медсестра с флаконом спирта. Передав его Сапар Тезекбаевичу, она присоединилась к нам. Во время обхода я спросил у Руфан Ниязовны.

– Что это с ним? Вы же говорили, что он обязательно уедет. То есть ждал момента, когда его сменят в должности районного хирурга.