– Да нет, Лерка… Ты неправильно все поняла… Я не это имел в виду… – начинается классический номер Фила.

– Да что уж тут можно не так понять? Было – значит было! Поздняк задом сдавать!

– Ну… как бы… не совсем было…

– Не совсем было – это значит, совсем не было?

– Да нет… Ну все-таки… – На Фила жалко смотреть. А жалость, как известно, губит нас, женщин.

– Давай конкретно, Фил! Был у тебя первый раз?

– Ну, Лерка… Вообще-то… мой первый раз… сейчас… – Фил вовсе поник, а я в тот момент первый раз испытала к нему, можно сказать, нежность… настоящую, женскую! Обхватила его голову обеими руками и принялась целовать медленно – в глаза, в губы, в волосы… Только чувства эти были материнские, сердце не обманешь. Потом мы тихо уснули с Филом, обнявшись, как две медузы на волнах, без всякого жесткого немецкого порно. И ничего нового у нас в то утро не случилось. Как, впрочем, и во все последующие.

Мой фотоальбом – толстый квадратный бук в обложке, будто бы выкроенной из велюровой рубашки в крупную клетку. Мне иногда приятно фантазировать, что это была рубаха Курта Кобейна. Обычный альбом, из тех, что продаются в ларьках на вокзалах и в аэропортах. Вся моя история – история вокзалов и аэропортов. Еще – отелей и концертных площадок. А еще – ресторанов и клубов. Вот смотри, я такая серьезная за вертушками… Типа работаю…

В городе Тверь – семь клубов. Но только попадая в три из них, ты почти не рискуешь. Увидев тебя в одном из этих заведений, никто не скажет, что ты опустилась и потеряла нюх, никто не зашепчет за спиной, что ты – дашь любому за бокал пива, никто не схватит тебя за руку и не потащит в тачку, никто не заподозрит тебя в отсутствии вкуса. Все мои тверские подруги, одноклассницы-дюймовочки, чинно протанцовывают уик-энды в заданном треугольнике. А я посещаю все семь тверских клубов. Представляешь, какая у меня репутация в родном городе?! Посещаю – не то слово. Я в них работаю. Как белка в колесе. То есть кручусь между всеми сразу. За две клубные ночи успеваю обработать все семь, стопудняк! Вот, к примеру, пятница… Алкогольное цунами захлестывает город. Клерки сбрасывают офисную садо-мазо униформу и наперегонки бегут релаксировать. Планктон колышется! Для меня пятница начинается с разогрева. К десяти подгребаю в «Вулкан», откручиваю пару часов бравурный диско-хауз, чтобы прогрессивное тверское студенчество получило водораздел между учебной неделей и грядущей вакханалией… Уже в час делаю подтанцовку заезжей столичной попсе в «Культуре». К трем перебираюсь в «Гагарин», где меня поджидают барабанщик Колян и вечно орущий, нервный клавишник Макс.

– Ты хоть раз можешь приехать пораньше?!

Так Макс обычно здоровается со мной каждый раз, когда я врываюсь в гримерку за пять минут до выхода, а за полгода совместной работы ворваться раньше у меня не получилось ни разу. Его левое ухо наливается рубиновым соком – повышенное внутричерепное давление, и мы выходим играть наш недо-джаз, пере-лаунж, в котором мне отведена скромная роль вокалистки, – центра всеобщего внимания, – примадонны в миниюбке. Обычно нас встречают очень тепло, просто в Твери совсем мало групп с живым звуком и нет никого, кроме нас, кто мог бы без лажи отбарабанить энергичный зонг Нины Симон, а затем мечтательно-иронично преподнести что-нибудь вроде «You’ll never get over me», поглумившись над ней громоздкими джазовыми гармониями. Однако спустя час-полтора публику начинают утомлять мои кошачьи пиццикато, мы сворачиваемся, и я еще успеваю подиджеить афтепати в «Зебре». Вот. Ударница?

Дружище Фил говорит: