– Без журналистского расследования этого не добиться. – Очень знаково сказал это Михаил.

– У тебя что-то есть на примете? – спросил Клава.

– Есть. – Посмотрев по сторонам, понизив голос, ответил Михаил. После чего он возвращается к своей чашке, и как ни в чём небывало, как будто и ничего сейчас не произошло, взяв в руки чашку, начинает с флегматичным видом смотреть вокруг, попивая из неё жидкость. Клава сперва подумал, что Михаил решил таким образом набить себе цену, – оклад у меня, сам знаешь, пустяшный, – но что-то здесь не сходилось, и Клава отбросил эту мысль, и решил, что Михаил просто издевается над ним с высоты своей опытности: Долг каждого многоопытного профессионала подшутить над новичком.

А попадать в ловушки своей неопытности никто не хочет, тем более самовольно. А излишнее любопытство у новичков, их спешка и желание скорей себя проявить, вот три знаковых слагаемых, дающих преференции всем этим шутникам от профессии. Ну, а зная их, – а Клава их знал, – всегда можно избежать расставленной для себя ловушки, если, конечно, проявишь осмотрительность и осторожность. А Клава осторожен, и он ответно делает мало заинтересованный вид, с которым он берёт свою чашку и со знаковым воодушевлением, – меня не провести, – начинает пить свой горячий напиток.

Михаил со своей стороны, трудно понять, что думал, а уж что он замыслил, то это только ему одному известно, сделав несколько звучных глотков, нарушающих внутреннее настроение и душевное спокойствие людей деликатного и культурного образа мыслей, – это ещё за прихлебательство такое, – отставляет чашку, знаково смотрит на Клаву и спрашивает его. – А ты сам-то готов? – И понятно, что Клава не сразу уразумел, о чём его спрашивает Михаил.

– Ты это о чём? – переспрашивает Клава.

– О том, что не каждому по плечу вынести, обрушившуюся на него славу. – Без тени намёка на шутку, с полнейшей серьёзностью говорит Михаил. Отчего Клава и не может смехом отреагировать на это его попахивающее сарказмом заявление. И Клава, видя, что Михаил к делу его обдуривания подошёл со всей серьёзностью, – даже скрипом зубов себя не выдаёт, – решает принять его правила игры, но только для виду. А так он будет всё держать под контролем своего сомнения и всё, что ему скажет Михаил, тщательно проверять.

– Со всей уверенностью не скажу, но я готов попробовать. – Даёт свой ответ Клава. Михаил изучающе смотрит на него и говорит. – Ты почти меня убедил. Ну а чтобы я был полностью убеждён, тебе придётся пройти небольшой тест на сообразительность. Ты готов? – вновь придвинувшись к столу, задал вопрос Михаил. Клава же не стал испытывать судьбу и Михаила, возмутившись: «Что ещё за тест?!», а он, не отводя своего взгляда от Михаила, дал краткий ответ: Готов.

Ну а Михаил, как уже ожидалось Клавой, не сразу стал вводить его в курс своего тестового задания, – мигом сгоняй Клава за добавкой для моего кофе, – а он для начала взялся за опросник. И при этом совершенно не объективно и независимо, а манипулируя сознанием Клавы, с отсылками на авторитетов и на обобщения. Хотя и тут немного забегается вперёд, и прежде чем Михаил приступил к Клаве со своими вопросами, он и не пойми откуда достаёт небольшого размера лист бумаги, – такой всегда должен быть под рукой у человека нашей профессии и не всегда порядочного образа мыслей и жизни, – начинает на нём делать какие-то записи, время от времени поглядывая на Клаву. А Клава на это дело смотрит и думает, что тот его однозначно там характеризующе прописывает.

– Всё. Готово. – Отписав, что хотел, говорит Михаил, затем сминает этот лист бумаги и в таком смятом виде убирает себе в карман пиджака. После чего знаково смотрит на Клаву и приступает к своему опроснику.