О скоротечности жизни
Скукоженные слова:
«Оплата возможна монетами»:
Триенс. Обол. Разменные.
Роешь карман – а нету их.
Ценник какой на два
Литра – живая ль, мертвая
Ль Капля слетит, слепя.
Пятиэтажки когортами
Вдруг идут на тебя.
* * *
Как будто ангар в закопченном окне
И двое ползут по сугробам.
Надежда набросок закончить вчерне,
Но, верно, забудутся оба,
Убудут, как пар якисобы.
Япония наших унылых промзон,
Где дуст на палетах да гречка
И трубами выжжен дотла горизонт, —
Знакомое сердцу местечко.
Извечный пейзаж изувечен.
Что нам остается? Стоящий завод.
Рисуй же ворот харакири,
Поземку и заметь, вандалов, и вот
Еще что останется в мире:
Звезда в недоступном эфире.
ТВОЕ ИМЯ
Вороний крик и пение стрелы!
По случаю жары уже раздета,
Ты восстаешь, мой феникс, из золы
Погибшего, обугленного лета.
Когда мы повстречаемся с тобой,
Нам будущее даст лет эдак триста.
Смущение с закушенной губой.
Дым без огня. Прощание. И выстрел.
ПЕРЕМЕНА
Вывеску заменили —
Скучный «ШИНОМОНТАЖ».
Где же «ГРААЛЬ», ответь мне,
Нижегородский Парцифаль!
ПРОВИНЦИАЛЬНЫЙ ВЕРЛИБР
Окна из пластика,
слепые жалюзи,
офисные двери
с непроницаемыми стеклами
надежно оберегают ее
от летней липкой влажности ливня,
который бушует в далеком городе,
принося стихийную свободу в парки и скверы, к пущей зависти моего
стоящего в углу без дела зонтика.
ЧИТАТЕЛЮ «ШКОЛЫ ДЛЯ ДУРАКОВ»
Надеюсь, сей посланник СМОГа,
Изгнанник из родных пенат,
Покажет вдруг судьбы дорогу
И Вас возьмет на променад
По бесконечному проселку
До дома, где владельца нет,
До речки Леты у поселка…
Струятся мудрость, мысль и бред,
Сливаясь в темноте спортзала…
О, мой наставник, где же ты?
Как книгу мне начать сначала?
В начале Слово. Это Ты.
А школа мучила-учила
Сквозь униженья, боль и кровь
Системы тапочной Перилло.
Любовь на матах. И – Любовь!
А на платформе пятой зоны
(Копеек тридцать пять билет!),
Постигнуть времени законы
Поможет автор. Он – Проэт.
По улице, с дождем в обнимку,
Шумит Кастальский ключ второй,
И вечно, как на старом снимке,
Проходят автор и герой.
НА ПОСЕЩЕНИЕ ОТЕЛЯ «РУССКИЙ КАПИТАЛ»
В этом мире «Русского капитала»
Я пришелец. Вовсе меня не стало.
Пустота тянет звездное одеяло.
И шумит среда.
Чаем-кофе заправиться мне осталось.
На балконе стоит звездолет усталый.
Лифты дешевы. Стены тщеславно-алы.
Дорога́ еда.
Мне б родиться было не по карману
На ветвях высотных, в листве стеклянной,
Где с корон и крон облетает манна, —
Не того гнезда!
Я того гнезда, где народ попроще,
Где блестит всегда стеклотара в рощах,
Где по лавкам лежат несвятые мощи.
Полечу туда!
Там грохочет сталь и рычит болгарка.
Вечерами там не ходи у парка.
Работягам спать. Матерщине – каркать
Напролет всю ночь.
Может, ад для кого-то, а мне не жарко.
Мне тепло на сердце, и ты, дикарка,
Подойдешь ко мне и протянешь старку
И прошепчешь: «Брось!»
Я всмотрюсь. Ты, солнце, Россия в джинсах,
Втихаря от мамы курила винстон,
У тебя в ватсапе пацан читинский…
Проходи насквозь!
Проходи смелей, пробивая ребра,
В глубине, где код хромосом разобран,
Где кипит недоступный сознанью образ.
Здесь я свой.
И твой.
* * *
В одном из новых пламеней тогда
Раздался голос…
La Divina Commedia
Жизнь
Меня,
Будто яичко из сказки,
Била-била,
Да не разбила.
Любовь, что движет солнца и светила,
Меня отвергла, обманула, предала.
Нет скорлупы доспехов.
Я без маски.
Сияет
Лишь
Кащеева Игла.
Сломать ее ты так и не смогла.
Татьяна Стоянова
Поэт, инициатор, вдохновитель и куратор литературных проектов и событий. Автор сборника стихотворений «Матрешка». Родилась в 1990 году в Кишиневе. Училась в Московском государственном университете печати. Публиковалась в «Литературной газете», журналах «Нижний Новгород», «Наше поколение», «Русская жизнь», альманахе «Я и все». Участник студии литературного творчества «Я и все» под руководством В. Д. Майорова. С 2014 года занимается продвижением современной русской литературы в издательстве «Редакция Елены Шубиной» («АСТ»).