На третьем же курсе, будучи к тому времени уже именным стипендиатом, отказался и от предложенного ему перевода в Ленинградский университет (как он потом рассказывал, «из высокомерия»), в частности, поскольку не хотел «терять» год (условием перевода была необходимость перейти на курс раньше, и тем самым закончить учебу на год позже). На старших курсах, выступая на межвузовских студенческих конференциях, получал дипломы за лучшие доклады (в том числе в Московском и Ленинградском университетах), а также был отдельно отмечен дипломом Минвуза СССР во Всесоюзном студенческом конкурсе на лучшую научную работу по филологии [См.: Дарвин 1984: 90].

В 1983 году поступил в аспирантуру того же университета, избрав для себя наиболее «нейтральную» (по отношению к «идеологии») специальность – теорию литературы (научный руководитель – Валерий Игоревич Тюпа). Хотя кандидатская диссертация была написана не только в срок, но и досрочно и дальше никогда не «дорабатывалась», по не вполне понятным до сих пор ему самому причинам защита затянулась – до 1989 года. В конце концов диссертация на кафедре теории литературы МГУ (где позже и состоялась защита) попала в руки Валентина Евгеньевича Хализева, который в своем отзыве высоко оценил научные возможности соискателя, подчеркнув, что работа значительно превосходит обычный уровень кандидатских исследований. Юрию Борисовичу Бореву, который готовил отзыв ведущей организации (ИМЛИ), исследование понравилось настолько, что он тут же предложил соискателю написать две главы – о целостности литературного произведения – в предполагавшейся коллективной монографии (предложение не реализовалось).

Как и научную, преподавательскую деятельность Иван Андреевич начал на филологическом факультете Кемеровского университета, где вел занятия с первого года аспирантуры. В 1990 году получил предложение занять должность в Сибирском отделении Академии наук (Институте философии, филологии и истории). Готовясь к переезду, сидя в буквальном смысле на чемоданах и вооружившись красно-белой, «спартаковских» цветов, югославской портативной пишущей машинкой Unis-Luxe (тогда им и был освоен десятипальцевый «слепой» метод печати), он набирал свою первую книгу «Эстетический анализ литературного произведения» (вышедшую в Кемерово в 1991 году, когда автор уже жил в новосибирском академгородке). Увы, пока он переезжал, рухнул СССР – и вместе с ним все предполагавшиеся жизненные планы. Так, вместо чаемой Академии наук, Иван Андреевич оказался в Новосибирском педагогическом университете (тогда – институте), куда ему, из его части академгородка, нужно было добираться по чудовищным дорогам на трех видах транспорта, иной раз три часа в одну сторону…

Впрочем, живя два года в академгородке, Есаулов не только разрабатывал и преподавал совсем новые для себя учебные курсы (например, по русскому Зарубежью), но и, благодаря изменению общественно-политического климата в стране, как-то пытался сам воздействовать на ситуацию, став, по словам одного из его рецензентов, «одним из главных публицистов антикоммунистической газеты конца 80-х годов прошлого века “Северо-Восток”» [Есаулов 2015, 604], распространявшейся по всей территории Сибири. Некоторое время Есаулов был и одним из ее соредакторов, именно тогда в «Северо-Востоке» впервые стали публиковаться широко известные затем в России Юрий Кублановский и Михаил Назаров.

Первая рецензия на книжку, вышедшую еще в Кемерово, была опубликована не на родине, а за границей – в Загребе, профессором, а ныне уже и академиком Хорватской Академии наук Йосипом Ужаревичем (на хорватском языке). С этого началось плодотворное и довольно необычное для человека, родившегося в СССР вдалеке от «культурных столиц», сотрудничество Ивана Андреевича с зарубежными коллегами. К слову можно добавить, что самая большая по объему рецензия на его книги вышла в Сербии (по-сербски), автор – профессор Таня Попович.